Ладно. Забава мне лысого мужа не простит.
— Да расслабься.
Дуралей с надеждой поднимает голову.
— Можно тебе пить. Ты напившись, всё равно к своей «русалочке» лезешь. И ищешь одну её. Артём тебя еле оторвал от Забавы и чудом запихал в такси в тот вечер. Я его целый вечер успокаивала, - вспоминаю приятные события, прошедших зимних праздников.
— Фу-у-ух, - делает вид, что стирает со лба пот придурошный.
Как мог и поверить?!
Глупость несусветная.
— То есть ты не беременна?
— Беременна, - отламываю кусочек пироженки и с удовольствием кладу себе в рот.
Бли-и-ин. Всё-таки в «инлёде» самые вкусные пирожные.
Кирилл оглядывает меня с ног до головы. В его сознании никак не хочет умещается моя беременность и моё же спокойствие. Кто-то кого-то всё-таки выпинывает. Не могут вдвоём существовать. По его понятиям.
— И от кого?
— Опять начинаешь?
— Нет. Прости, конечно, Варька. Но в моём представлении, ты должна эту радостную новость сообщать, вместе с Артёмом.
— Вот это как раз вторая часть нашей беседы. Самая важная, - гневно взмахиваю ложкой.
«Вишнёвое блаженство» улетает на стол.
Мы проследили за его полётом. И смирившись с нашим одинаковым умение свинячить, Кир подзывает официантку, чтобы убрала безобразие натворённое.
Пересев за другой столик, возобновляю мысль: — Я хочу его наказать.
— Очень жалко вашего ребёнка, - бухтит Ледов, допивая чай.
— Ты о чём?
— Родиться в семейке повернутых на наказаниях...окей. За что?
— Он не сказал мне о ребенке.
— В смысле?
— В смысле, что он втайне заделал мне ребёнка.
— М-м-м. Прости, Варь, - растерянно извиняется за что-то дружбанчик.
— Я не пойму… Расскажи как втайне от тебя можно подобное провернуть?
— Он подговорил врача. Понимаешь, наш способ контрацепции никогда не давал осечку.
— Ой, ля. Давай не будем обсуждать ваш способ. Моя психика этого не выдержит.
— Я же с тобой не позы любимые обсуждаю, Кирилл. Прекрати строить из себя ханжу. Особенно с твоим то прошлым. Помоги мне вывести нехристя на чистую воду.
— Вы двое стоите друг друга. Семейство диких..хорошо, хорошо. Хватит замахиваться на меня ложкой. Ей трудно убить. Раз хочешь - давай подумаем!
— Угу! - соглашаюсь, крутя в голове своё.
Нет. Вот как он мог?
Прибить его мало.
Жаль, что люблю безумно заразу эту.
Не любила бы - было бы проще.
Эх.
***
— Тёмочка, а давай мы тебе поможем? - долетает до меня голос какой-то смертницы.
— Не надо, девушки. Справлюсь, - слышу холодный отказ, но желание убивать не пропадает.
Чё-то нервная я.
Беременность тому виной?
— Волкова, Анисимова, уйдите. Никто вас тут находиться не просит! - одёргивает девок Колесникова.
Она там откуда?
Захожу в аудиторию.
Дикий стоит на парте и что-то делает с жалюзи.
— Любимая? - видит меня первый.
— Где «любимая»? - шугается Алёнка.
— Любимая? - хором говорят девушки, что не могут оторвать алочных глазёнок от моего мужа(!).
— Она? — Эта? – не верят, как будто я чушка какая.
— О, Варечка! Пришла. И как…сходила? Ты вешай, вешай, - не даёт Колесникова дикому спрыгнуть.
Он так и остался на кортах сидеть, желая походу повесить не одни жалюзи.
— Алёна! - не может смириться с тем, что затискать меня до полной потери моего сознания не выйдет.
— Мы на минуток пять - поговорим, - сияет счастьем подруга. — Ты не отвлекайся, - и утягивает меня сопротивляющуюся в коридор, оставляя Артёма с этими…двумя.
— Что делаешь? - рвусь к нему в кабинет.
— Ничего, - хихикает подруга.
Никак ей не надоедает смеяться над моей ревностью.
— Что происходит, Алёна? Быстро говори!
— Что происходит, что происходит?! - оседает от моего тона она. — Ничего не происходит. Я этим двум дурам желание проиграла и всего-то.
— Сколько можно? Тебя ситуация с Максимом не научила уму разуму?
— Люблю я в покер играть. Что поделаешь?! Да и ты бы ещё вспомнила, что при царе Горохе было.
— Что за желание? - немного пытаюсь держаться.
Не рвать и не метать понапрасну. Надо разузнать, что происходит.
Надо, Варя, надо.
— Они попросили, чтобы я их с Артёмом познакомила. Сама знаешь, что он у нас звезда университетская. Ничего со времён школы не меняется. Все девчонки тащатся...ну, - тушуется Колесникова под моим полосующим прищуром.
— Я и познакомила, но у него никакого интереса. О тебе спрашивал. Иисусе, я чуть богу душу не отдала, его обманывая. Толи я врать не умею, толи что, но он не поверил, что ты на маникюр пошла.