В тот вечер произошло радостное событие — Никси разрешили посетить скаутский слёт. Раньше Никси всегда ходил в походы и присутствовал на всех заседаниях. Но после инцидента, случившегося прошлой зимой, он посещал только встречи на открытом воздухе — сам Никси считал, что тот случай вызвал слишком много суеты: всего лишь немного пролитого какао и несколько разбитых чашек… и, во всяком случае, во всём был виноват кот.
Но на этом собрании ему разрешили присутствовать, потому что это был последний скаутский слёт Чарли на Земле. Никси не знал об этом, но он вовсю наслаждался нежданной привилегией, тем более что встреча сопровождалась вечеринкой, на которой Никси с комфортом загрузился хот-догами. Скаут-мастер МакИнтош выдал Чарли открепительное письмо, удостоверяющее его статус и знаки отличия, с просьбой принять его в любой отряд на Венере. Никси с радостью присоединился к аплодисментам, вклинившись в них внезапными приветственными возгласами.
Затем скаут-мастер скомандовал:
— Давай, Рип.
Рип был старшим звеньевым отряда. Он встал со своего места и сказал:
— Тишина, товарищи. Да успокойтесь же, сумасшедшие дикари! Чарли, наверное, я не должен говорить тебе о том, как все мы сожалеем, что ты уходишь… Но мы надеемся, что и на Венере тебе выпадут хорошие деньки и ты сможешь время от времени посылать открытку Двадцать Восьмому Отряду и рассказывать нам о них — а мы поместим их на нашу доску объявлений. Вообще-то, мы хотели вручить тебе прощальный подарок. Но мистер МакИнтош объяснил, что у тебя очень строгие ограничения по весу, и его перевозка встанет тебе намного дороже, чем мы за него заплатим, ну, или ты не сможешь забрать его целиком или хотя бы большую его часть.
Но в конце концов нам пришло в голову, что мы можем сделать одну вещь. Никси…
Уши Никси встали торчком, но Чарли тихо сказал:
— Спокойно, мальчик.
— …Никси был с нами почти так же долго, как и ты. Намного дольше, чем любой из Новичков, и даже дольше чем некоторые скауты Второго класса. Он много чего повидал и много куда успел засунуть свой холодный нос. Поэтому мы решили, что он должен иметь своё собственное открепительное письмо, чтобы отряд, в который вы вступите на Венере, знал, что Никси — скаут с хорошим послужным списком. Выдай ему, Кенни.
Секретарь отряда передал Чарли ещё одно письмо. Оно было написано теми же словами, что и письмо Чарли, за исключением того, что в нём шла речь о "Никси Вон, скауте-новичке", а вопрос о знаках отличия дипломатично умалчивался. Оно было подписано Секретарём, Скаут-мастером, звеньевыми и завизировано всеми членами отряда. Чарли показал письмо Никси, и тот его обнюхал. Все зааплодировали, поэтому Никси с энтузиазмом присоединился к аплодисментам.
— И ещё одно, — добавил Рип. — Теперь, когда Никси — официально бойскаут, он должен получить свой значок. Поэтому он должен выйти и встать перед строем.
Чарли знал, что нужно делать. Когда Никси был ещё щенком с мягкими лапками и обвислыми ушками, они сумели заслужить нашивку "Попечитель Собак"[6], что сделало Никси намного более приемлемым членом семейства Вон. Но элементарная подготовка собаки, необходимая для получения знака отличия разбудила интерес Чарли; они продолжили обучение в Школе Дрессировки Собак[7], где Никси усвоил не только простые команды голосом, но и более сложные сигналы руками.
И теперь Чарли их использовал. По его сигналу Никси выбежал вперед, сел навытяжку, демонстрируя готовность, и аккуратно сложил передние лапы перед собой, в то время как Рип прикреплял знак новичка на его ошейник, после чего Никси поднял свою правую лапу в приветствии и коротко гавкнул — все по сигналам рукой.
Аплодисменты были громкими, и Никси дрожал от нетерпения к ним присоединиться. Но Чарли подал сигнал "Сидеть. Тихо", поэтому Никси молча застыл, отдавая салют, пока не стихли аплодисменты. Так же молча он вернулся к ноге, хотя и дрожал от волнения. Возможно, суть церемонии была ему не вполне ясна — но даже если и так, он был не первым скаутом-новичком, который немного растерялся. Зато ему было совершенно ясно, что он был в центре внимания своих друзей, которые одобряли и признавали его. То был звёздный час его жизни.
Но волнений, выпавших на эту неделю, оказалось слишком много для собаки. И поездка в Белые Пески, запертым в переноске, разлученным с Чарли, стала последней каплей, переполнившей чашу. Когда Чарли пришёл, чтобы забрать его из багажного отделения Аэропорта Белых Песков, его облегчение было настолько велико, что у него случилась досадная неприятность, за которую он потом долго испытывал жгучий стыд.
Пока его везли из аэропорта в космодром, он немного успокоился, но снова встревожился, когда оказался в помещении, неприятно напомнившем ему поездки к ветеринару — запахи, фигура в белом халате и отвратительный голый стол, на котором полагалось сидеть смирно, даже когда тебе делают больно. Он упёрся всеми четырьмя лапами в пол и встал как вкопанный.
— Ну же, Никси! — твёрдо сказал Чарли. — Перестань, малыш!
Никси тихонько вздохнул, сдвинулся с места, вспрыгнул на диагностический стол и встал на нём, послушный, но дрожащий.
— Сделай так, чтобы он лёг, — сказал мужчина в белом халате. — Мне нужно ввести иглу в большую вену на его передней лапе.
Никси выполнил команду Чарли, и тихо лежал, дрожа, в то время как выбривали и дезинфицировали участок на его левой передней лапе. Чарли положил руку на загривок Никси и успокаивал его, пока ветеринар возился с его веной. Никси оскалился только один раз, но не зарычал, несмотря на то, что страх мальчика бился у него внутри, вынуждая его тоже бояться.
Внезапно препарат достиг его мозга, и он безвольно рухнул на стол.
Страх Чарли достиг своего апогея, но Никси этого уже не почувствовал. Маленький непокорный дух Никси уплывал куда-то в иные края, вне пределов досягаемости его друга, вне времени и пространства — туда, куда уходит наше "Я", человечье или собачье, когда хранящее его тело теряет сознание.
— С ним всё в порядке? — резко спросил Чарли.
— А? Ну конечно.
— Мм… Мне показалось, что он умер.
— Хочешь послушать, как бьётся его сердце?
— О, нет — раз вы говорите, что он в порядке. Теперь с ним всё будет хорошо? Он переживёт это, да?
Доктор поглядел на отца Чарли, снова на мальчика, затем его взгляд упал на значок скаута.
— Звёздный скаут, не так ли?[8]
— Мм, да, сэр.
— Будешь Орлом?
— Н-ну… Я постараюсь, сэр.
— Хорошо. Послушай меня, сынок. Если я сейчас просто положу твою собаку вон на ту полку, через пару часов он будет спать обычным сном, а завтра даже и не вспомнит, что отключился. Но если я заберу его в морозильную камеру и запущу цикл… — он пожал плечами. — Ладно, сегодня я обработал восемьдесят голов скота. Если из них проснутся хотя бы сорок процентов, это будет удачная партия груза. Мой личный рекорд.
Чарли выглядел мрачным. Хирург посмотрел на мистера Вона, потом снова на мальчика.
— Сынок, я знаю человека, который ищет собаку для своих детей. Скажи только слово, и тебе не надо будет волноваться о том, оправится ли нервная система этого пса от удара, на который она не была рассчитана.
Мистер Вон спросил:
— Итак, сын?
Чарли хранил молчание, весь в мучительных колебаниях. Наконец мистер Вон резко сказал:
— Чак, у нас всего лишь двадцать минут до начала регистрации в Эмиграционной Службе. Ну же! Каков твой ответ?
Чарли, казалось, не слышал. Он робко протянул руку, едва прикоснулся к неподвижному телу, которое смотрело на него широко раскрытыми невидящими глазами, и тут же её отдернул.
8