Вернувшись в Базель, я рассказал все господину Депре-Мартелю и, по его указаниям, информировал об этом комиссара Ланжевэна, которого он хорошо знал и который занимался поисками пропавшего. Вот он и занялся в дальнейшем расследованием этого серьезного дела.
– А это было непросто, ведь Цейлон далеко, и расследование будет долгим, даже если мне удастся его провести, – продолжал Ланжевэн. – Вот тогда я и узнал о той псевдодраме, происшедшей на озере Комо. Вот когда я и убедился в том, что он не тот, за кого себя выдает и вполне мог убить свою жену. А дальше вы, мадемуазель, вернулись, и я вздохнул с облегчением. Правда, временно, ибо если то, что вы мне рассказали о своих злоключениях, было мне на руку, то это и осложнило мне работу: без единого трупа, который я мог бы предъявить, и без вестей с Цейлона, у меня не было возможности вынести обвинение. Ведь он дьявольски ловок, и если бы мне не повезло…
– Повезло?..
– А как еще сказать о том, что во время облавы на злачные места квартала Шаронн, где собираются бандиты, мне удалось заполучить Капрони? Он был сильно пьян, но все-таки в сознании и заявил хвастливо, что его хозяин «человек из верхов», который вытащит его из этой переделки. Я без труда узнал его имя, и с этого момента я не отпускал Капрони…
– Вы смогли заставить его говорить? – спросил Оливье.
– Должен сказать, что мне пришлось повозиться с ним, прежде чем он заговорил. Это он совершил нападение на господина Депре-Мартеля в цюрихском поезде, и он же хотел сделать то же самое с его внучкой.
– Он должен был меня убить? – прошептала Мелани. – Но как?
– Он тоже ехал в Средиземноморском экспрессе, но в спальном вагоне второго класса, где обычно едут слуги господ из первого класса. После Лиона он должен был войти в ваше купе и выбросить вас из поезда, как он это сделал с вашим дедушкой. В этом случае ваша смерть была бы представлена как самоубийство из-за того, что вы застали своего молодого супруга в первую брачную ночь у танцовщицы из мюзик-холла…
– Минуточку! – прервал его Антуан, который до сих пор молчал. – Я не пойму, как он собирался это сделать? Нельзя просто так войта в купе среди ночи, если Пьер Бо на посту. Этого проводника я хорошо знаю. Он очень бдительный и смелый человек. Не могу себе представить, чтобы он позволил выкрасть молодую женщину…
– У него не было выбора. У Капрони был приказ избавиться от него, если он попытается вмешаться.
– Теперь я понимаю, что произошло, – сказала Мелани. – В Лионе меня уже не было в моем купе, и Капрони меня не нашел?
– Дело было еще проще, – улыбнулся комиссар. – Он даже не заходил в ваш вагон. С ним произошла идиотская вещь. Дело в том, что он большой любитель выпить и уже много выпил за обедом. Кроме того, в его купе ехал представитель фирмы, производящей водки и ликеры, и он дал ему попробовать некоторые образцы своей продукции. В результате бандит уснул и проснулся лишь в Марселе.
Поняв, что он провалил дело и что ему придется отвечать перед хозяином, он испугался. Он сошел с поезда и сел в другой, направлявшийся в Париж. Это не мешает ему, однако, теперь говорить, что, увидев вас, он не решился убить такую очаровательную молодую особу.
– Ну что ж, хорошо хоть так, если он не откажется от своих слов, – сказал старый Тимоти, пожав плечами. – Во всяком случае я просто не знаю, как благодарить нашего друга Лорана за то, что он спрятал мою дорогую внучку…
– Как случилось, что вы уже подружились, дедушка? – спросила Мелани. – Когда я была у него, Антуан сказал, что не знаком с вами.
– О, они познакомились совсем недавно! – сказал Оливье. – Как, впрочем, и со мной…
– И с вами тоже? Но как это произошло?
– Да все очень просто: Антуан увидел нас в Опере, и на другой день он, как молния, примчался ко мне, чтобы узнать, где я вас скрываю. Он, может быть, дошел бы и до рукоприкладства, так был разъярен в эти минуты, когда появились секунданты этого мнимого маркиза. И он сразу встал на мою сторону. Он был рядом на дуэли, а когда я был ранен, я умолял его отправиться вместо меня в Базель к вашему деду и просить его вернуться в Париж. Я… я не был уверен, что смогу это сделать сам.
Взглянув на похудевшее лицо молодого человека, Мелани почувствовала, как что-то шевельнулось у нее в душе, и глаза наполнились слезами:
– О, Оливье! Я так боялась за вас! Новости, которые доходили до нас каждый день, были ужасны…
– Но не совсем соответствовали истине. Профессор Дьелафуа согласился поддерживать мою игру. И если вы так переживали за мою жизнь, то я вознагражден сверх того, что я заслужил… Я больше всего боялся, что господин Депре-Мартель, который, к счастью, начал выздоравливать, не сможет пока предпринять это путешествие и вернуться в Париж.
– Не сможет? – закричал старик. – Да я приполз бы, если бы было надо, когда бы узнал, что внучка моя жива. Сообщение о твоей гибели… разорвало мое сердце.
Мелани взволнованно встала и обняла за шею деда, прижавшись к нему щекой.
– Дедушка!.. А как я плакала, когда узнала, что вы пропали! И мне сейчас очень стыдно, что я не исполнила вашу волю. Я заслужила такое наказание.
– Не слишком ли суровое? Ты не находишь? Тебе не в чем упрекать себя. Любовь толкает людей на безрассудство, да к тому же ты не так уж и виновата. Будем считать, что все кончилось хорошо и так как ты вышла замуж за тень, то тебе не придется и разводиться.
Все посмотрели на эту трогательную пару: старика и прекрасную молодую женщину, не зная, что сказать и испытывая самые разные чувства. Молчание первым нарушил Антуан:
– Ну что ж, – сказал он. – Итак, вы освободились от этого кошмара, и я прошу вас меня извинить. Мне пора возвращаться…
– Нет!
Это было не просто отрицание, это был крик души. Отпустив деда, Мелани повернулась к Антуану:
– Нет! – сказала она уже мягче. – Я не хочу, чтобы вы уезжали! Вы не можете вот просто так меня покинуть, когда мы только что встретились.
– И все-таки надо. Не могу же я у вас поселиться…
– А почему бы и нет?.. Нет, молчите! Дайте мне сказать! Знаете ли вы, что только что, когда я сражалась с этим человеком, я собиралась убежать к вам? Под этим платьем, что на мне, надето другое, в котором я спрятала свои драгоценности, и я хотела воспользоваться присутствием гостей, чтобы сбежать из этого дома, где я была в заключении. Я думала добраться до Лионского вокзала, чтобы сесть в какой-нибудь поезд, идущий на юг, и трижды сделать пересадку, чтобы добраться до Авиньона. О, Антуан, где вы были? Я искала вас. Я была на улице Ториньи…
– Простите меня! Я жил у друга… скажем, из осторожности…
– Я знаю. Пьер Бо рассказал мне кое о чем. А так же о том, как вы были неосторожны, вернувшись сюда. Но, к счастью, комиссар…
– Может быть, вы поговорите в саду? – предложил им дед. – Мне надо еще побеседовать с этими господами, и наше присутствие будет вас стеснять. Ведь вы не спешите, Антуан?
– Нет… нет, конечно…
– Тогда подождите меня минутку! – попросила Мелани. – Я сейчас приду.
Подобрав свое темно-зеленое платье, которое немного пострадало в схватке, она побежала в свою комнату, чтобы скорее сбросить его. Надо было, чтобы Антуан увидел ее во всем блеске и не захотел с ней расстаться. Она быстро надела на себя платье из белого фая, взяла из вазы две розы и приколола их к декольте, распустила волосы и просто отбросила их назад. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, она направилась в сад, минуя маленький салон, где сидели мужчины.
Светильники в саду были потушены, но ночь была довольно светлая и она без труда нашла своего друга; он сидел на скамейке и курил сигару, кончик которой краснел в темноте. Шелест ее платья и хруст гравия под туфельками заставил его подняться, и он увидел приближающуюся к нему белую благоухающую тень, которая напомнила ему другую, чей образ никогда не изгладится в его памяти.
Мелани молча подошла и обвила его шею руками, а он не нашел мужества оттолкнуть ее.
– Я люблю вас, – выдохнула она. – И знаю, что вы тоже меня любите. Почему же вы хотите уехать?