Хуэй вскрикнул и отпрыгнул назад, взмахнув свободной рукой, чтобы отбросить смертоносных тварей прочь. Но его пальцы не встретили сопротивления, и когда он снова посмотрел вниз, то увидел, что скорпионы исчезли. Иллюзия.
Исетнофрет отступила, ухмыляясь.
- Слабый, как твой отец.
Кики придвинулся ближе. Скоро лунный свет заиграет на его лице.
Хуэй посмотрел мимо Исетнофрет туда, где, как ему показалось, он мельком увидел бога. Он все еще ощущал чье-то мрачное присутствие, но оно отступило в темноту. Еще одна иллюзия, чтобы напугать его? Он никогда не узнает.
Иллюзии повсюду.
Собрав последние остатки своих угасающих сил, Хуэй повернулся лицом к Кики. На мгновение его охватил ужас, но затем он преодолел его. Он рубанул мечом по своему другу, но лезвие прошло насквозь, словно рассекая туман.
Кики исчез. Чары были разрушены.
Хуэй почувствовал, как к нему возвращается решимость, и резко обернулся. Исетнофрет рассеянно бормотала очередное заклинание. Прыгнув вперед, Хуэй нанес удар своим клинком. На этот раз он почувствовал, как он поразил плоть, и блестящие капли потянулись за его сверкающей дугой.
Его мать считала его слабым. Она верила, что ее заклинание Кики превратит его в дрожащую развалину. Но Хуэй больше не был тем сыном, которого она знала. И теперь она заплатит за свою ошибку.
Кровь хлынула по обнаженному телу Исетнофрет. Ее руки метнулись к шее, где зияла рана. Она попыталась остановить поток, ее глаза расширились от шока.
Меч Хуэя упал на бок. Исетнофрет покачнулась, ее тело теперь было мокрым от шеи до бедер. Она царапала рану на горле все более слабыми движениями. Хуэй пристально посмотрел ей в глаза, надеясь увидеть в конце хоть какое-то раскаяние в своих преступлениях, но там было только тупое недоверие к тому, что кто-то настолько могущественный мог потерпеть неудачу.
Хуэй бросил взгляд на траншеи. Никаких признаков Кики, если он когда-либо действительно был там. Бог тоже ушел.
Вот, наконец, и конец всему этому. Его отец был отомщен. Египет был спасен от жестокости его матери. Возможно, теперь он сможет обрести хоть какой-то покой.
Исетнофрет повалилась набок, в длинную темную траншею. Из глубины донеслось дикое шипение, и, заглянув туда, Хуэй увидел, что над Исетнофрет корчатся змеи, прокусывая ее плоть и вливая в нее свой яд. Все еще цепляясь за жизнь, его мать лежала там, пока жгучий яд наполнял ее вены, парализуя ее, агония пронизывала ее организм.
Ее глаза смотрели вверх, к звездам, даже до самого конца.
***
Паруса вздулись, а канаты натянулись. Вдоль реки дул попутный ветер, унося сернистый запах гари, который все еще висел над Фивами. На палубе галеры Хуэй, прикрыв глаза от яркого утреннего света, изучал разрушенный город, который когда-то был его домом. Кхиан был прав. Он был потерян для них, как и весь Египет.
Гиксосы переправились через реку. У царя Салитиса на западном берегу было триста колесниц и два полных полка элитных воинов. Под руководством Тана Хуэй наблюдал за постройкой сорока собственных колесниц, чтобы укрепить оборону Египта. Этого было недостаточно. У них также не было людей. Теперь никакая победа никогда не могла быть достигнута. Любое сопротивление быстро превратилось бы в бойню.
Это оставляло им один вариант.
Хуэй прошел на нос и проследил за извилистой линией реки до туманного горизонта. Они должны были идти на юг, за пороги, в дикие земли, которые никогда не были нанесены на карту. На юг, в Африку. Исход, не похожий ни на один из известных ранее, с царицей Лострой и принцем Мемноном на королевской барже, Таном и остатками армии, а также столькими гражданами, которых они могли вместить, на их уничтоженном флоте кораблей.
- Что там будет?
Тау появился рядом с Хуэем и следил за его взглядом вдаль.
- Без сомнения, там будут опасности, - ответил Хуэй, - и приключения, и тайны, и чудеса, о которых мы можем только мечтать.
Он хотел добавить, что надеется на новую жизнь, свободную от войн, страданий и жестокости тех, кто жаждет только власти.
Мальчик ухмыльнулся, как будто все это было игрой, каковой она и была для человека его возраста. Хуэй хорошо помнил то время. Он чувствовал себя опустошенным. Жажда мести, которая была его постоянным спутником на протяжении стольких лет, больше не жила в нем, но и освобождения он не чувствовал. Никакого покоя. Его мать умерла, его брат тоже. Его отец наконец-то был отомщен. Но это ничего не исправило. Хави все еще не было. Любви, которой он изливал на Хуэя, все еще не хватало. И теперь в его жизни не было смысла. Он плыл по течению.