— Народ, тушим бычки и в салон. Поедем от греха. Тут до конца леса езды на пять минут, за ним поля, потом село большое. Если что — не успеют прихватить.
— Верно-верно, — произнесла, глянув в ту сторону, куда умчалась подозрительная машина, горластая тетка. — И останавливаться, Валек, если что, не вздумай!
— Не первый раз в рейсе, — отозвался водитель. — Только, теть Маш, если они по колесам из АК засадят, то мы так и так встанем.
— Тьфу-тьфу-тьфу, — трижды сплюнула тетка через плечо и полезла в салон.
Вернувшись на свои места, Олег с Яной обнаружили отсутствие коньяка. Впрочем, пустая бутылка из-под него обнаружилась сразу же после того, как автобус, дернувшись, двинулся вперед. Она с веселым бренчанием прокатилась по полу салона, начав свой путь от сидений, где продолжал храпеть проказник Гриша.
— Может, оно и к лучшему? — утешающие произнесла Яна. — Чуть-чуть выпили — и ладно. Мы ж не «синяки» какие? И коньяк был сильно так себе.
— Но свинство же? — чуть приподнявшись, Ровнин свирепо уставился на похитителя бутылок, тот же, словно почуяв его взгляд, вновь испортил воздух. — Как так можно?
— Ему — запросто, — дернула юношу за рукав соседка. — Он ханыга, для них закон не писан. Он и за билет наверняка не платил.
— Это как?
— Да вот так. Такого не возьмешь на борт, потом либо стекла в автобусе побьет, либо вообще его спалит. И денег за это с него не получишь, потому что в кармане наверняка справка из «дурки» лежит. Шиш чего выплачивать станет. А если справки нет, то сесть на год-два ему тоже как нечего делать. И вообще вопрос, где таким Гришам лучше — там или тут. Ну а водиле прямой убыток — машина-то накрылась. Деньги как зарабатывать, семью кормить?
— Кошмар, — вздохнул Олег.
— Странный ты, — с интересом глянула на него девушка. — Пить толком не умеешь, курить тоже, элементарных вещей не знаешь. Слушай, ты вообще кто? Может, с другой планеты прилетел? Или у тебя папа дипломат и ты всю жизнь в Америке прожил? Там Гриш, ясен пень, нет. Там все по-другому.
— Да нет, из Саратова я, — уже невесть в какой раз немного растерялся Олег. Странное дело, эта обычная на вид девчонка раз за разом умудрялась его ошарашить. — Просто вот таких не видел. У нас, конечно, тоже алкашни хватает, но у нее запросы попроще.
— Ну а наши вот такие. — Яна зевнула, прикрыв рот ладошкой. — О, лес кончился. Вот и хорошо.
И верно — автобус из непроглядной темноты вырвался на просторы, которые заливала своим серебристым светом почти полная луна. Вдалеке блеснула лента реки, там же, на ее берегах, поблескивали редкие огоньки горящих окон в домах.
— Красота какая! — восхитился Ровнин. — Бли-и-и-ин!
— Ну да, — подбородок Яны уперся ему в плечо, а ее ладонь легла на предплечье, — так бы глядела и глядела. Кстати — и вот кто прав? Я же говорила — ночь красивее дня!
— Так никто с тобой и не спорил. — Щеку Олега чуть грело дыхание девушки, и это было очень приятно.
— И правильно, — одобрила его слова попутчица. — Все равно ничего не получится. Потому что я всегда права!
Как и когда Олега сморил сон, он и сам не понял. Вроде только-только в окно смотрел, с Яной болтал — и внезапно провалился в дремоту, точно в болото — сразу и с головой.
Никогда раньше такого с Ровниным не случалось. Он отлично понимал, что спит, что это все вокруг ненастоящее, иллюзорное, но при этом все ощущал, словно наяву. Эдакое раздвоение личности.
И руку, что ему вдруг положил на плечо некто неизвестный, стоящий сзади, он воспринял как некую реальность. Вот только поворачиваться очень не хотелось, ему словно кто-то невидимый в уши орать начал: «Не делай этого, Олег! Не надо!»
Но не послушал юноша незримого советчика, медленно повернул голову и увидел перед собой Алирзаева-младшего, того самого, которого он застрелил. Причем в тот же миг ощущение того, что его кто-то держит за плечо, пропало, а убитый оказался шагах в десяти от него.
Впрочем, этот Малик не был похож на того горячего юнца, который схватил пулю в короткой перестрелке. Он не кричал, не угрожал, оживленно не жестикулировал, наоборот, недвижно стоял и смотрел на Олега, не говоря ни слова. И в лице — ни кровинки, оно было бледным аж до синевы. А еще — глаза. Именно они более всего впечатлили Олега — тусклые, недвижные, словно у снулой рыбы, но неотрывно и не мигая смотрящие на него.
Мертвец словно ждал чего-то от него. Но что?
— Зачем пришел? — Ровнин хотел произнести эту фразу твердо и жестко, в стиле Васька, но не получилось, голос сорвался.
Ответа не последовало, только синюшные губы раздвинулись в нехорошей улыбке, а после мертвый, согнув ладонь правой руки ковшиком, поманил его к себе.
— Уйди, — попросил его Олег, но Малик вместо этого повторил свой жест еще раз, причем ощущалась в этом некая непреклонная требовательность.
— Не пойду. — Юноше стало очень-очень страшно, так, как никогда раньше не случалось. Впрочем, до того ему и покойники не снились, потому сравнивать особо было не с чем.
Убитый на мгновение застыл, а после сделал шаг вперед. Медленный, неуверенный — но шаг. Потому еще один, и еще, и еще, полегоньку приближаясь к Олегу, а у того, словно назло, ноги точно приросли к зеленому газону, на котором он стоял.
До боли знакомому газону, тому самому, где накануне и случилась перестрелка, в которой строптивый азербайджанец и получил пулю в сердце.
Вот так, потихоньку, мертвец добрался до своего убийцы, причем за это время его улыбка из недоброй превратилась в торжествующую, а руки потянулись к горлу молодого человека. Вот тут Ровнин не выдержал и истошно заорал, давая ход эмоциям, которые до того каким-то образом умудрялся в себе подавлять.
— Олег! — ворвался в кошмар девичий голос. — Оле-е-е-ег! Ты чего?
— А? — открыл глаза Ровнин и увидел встревоженную Яну, держащую в руках пирожок. — Блин!
— Приснилось чего? — сочувственно уточнила девушка — Да? Просто ты так заорал, я чуть не подпрыгнула!
— Ага! — Молодой человек вытер со лба холодный пот и выдохнул: — Ох!
— Это шмурдяк, который мы вчера пили, — со знанием дела произнесла Яна. — Точно тебе говорю. Ты больше такой не покупай.
— Не буду, — пообещал Олег, который все не мог прийти в себя. — Ни покупать, ни пить.
— Молодец. — Спутница засунула руку в пакет и протянула ему пирожок. — На, перекуси. С вишневым вареньем. Просто твои, с ливером, судя по запаху, есть уже не стоит, с них запросто пронесет. А Москва — она уже скоро. Через час на месте будем.
Олег глянул в окно и удивленно моргнул. У него сложилось ощущение, что он спал всего ничего, по сути закрыл глаза, увидел кошмар и проснулся, а на деле часов восемь на массу придавил, ибо в небесах светило солнышко, причем ощущалось, что утро уже не раннее, а то, которое вот-вот перейдет в день.
— Православные, выпить есть? — раздался сзади хриплый голос Гриши. — Молодежь, вы мне вроде вчера наливали. Выручите еще раз?
— Наше все ты вчера выдул, — с язвительностью в голосе ответила ему Яна. — Так что извини!
— Помру же, — жалобно прогудел здоровяк. — Сердце заходится. Люди вы или как?
— И вправду не помер бы, — неожиданно проявила сострадание давешняя вредная тетка, достала из объемной сумки бутылку, заполненную на треть жидкостью, и направилась по салону к что-то мычащему бедолаге. — Мой вот так Богу душу и отдал. Не поверил ему никто, а он возьми да и окочурься! Держи, болезный. Поправься. Дайте кружку кто-нибудь, что ли?
— Спасибо, мать, — пуча глаза, просипел мужчина. — Да я так, из горла.
Он не выпил, а буквально перелил в себя содержимое емкости, шумно выдохнул, застыл на мгновение, а после спросил у благодетельницы:
— Мы куда едем-то?
— В Москву. Куда же еще?
— А зачем?
— Каждый за своим, — ответил кто-то из салона.
— Так мне туда не надо, — почесал затылок Гриша. — Не. Мне домой бы!
— Куда там, милок? — Тетка забрала бутылку и направилась к своему месту. — Автобус обратно теперь только вечером пойдет. Не раньше.
— Долго. — Верзила с трудом встал на ноги, доковылял до выхода из автобуса и ударил по двери кулаком. — Тормози давай!
— Да пожалуйста. — Шофер, похоже, и не такое видавший, даже спорить не стал. Он остановил автобус и открыл дверь. — Будь здоров!
— Ага! — Гриша чуть ли не выпал наружу, но все же устоял на ногах. После он помахал своей лопатоподобной лапищей оставшимся внутри людям и побрел на противоположную сторону дороги.
— И ведь, что интересно, обязательно как-то доберется до Энгельса, — заметила Яна, глядя на исчезающую вдали фигурку забулдыги. — Таким всегда везет.
— Мама говорит, что пьяниц Бог бережет, — поделился с ней Олег.
— Может он, может, кто еще, — отозвалась девушка. — Но до поры до времени. Все равно рано или поздно или мороз, или цирроз печени свое возьмет.
Через час автобус тормознул у здания автовокзала, а водитель с ощутимым облегчением заорал:
— Москва. Выходим, не задерживаемся. Кто в первый раз в столице — метро «Кунцевская» вон там. И гомонки свои берегите, а то в Москве умельцев по карманной тяге поболе, чем у нас! Если что — сегодня отсюда отбываю обратно в Энгельс в девять вечера, цена та же.