Я к у б о в и ч. Вот так-так, милое дело!
С а м о й л о в. Ну-у... какие ж это будут опыты, если в них все наперед ясно!
А ш о т. Пачэму такие строгости, Иван Иванович? Сэйчас, когда все получается, да?..
Ш а р д е ц к и й. Именно потому, что получается, Ашот. И еще далеко не ясно: что именно получится? Помните: когда запускали первые ракеты на Луну, их тщательно стерилизовали, чтобы ненароком не занести на лунную поверхность наши микроорганизмы и – боже упаси! – не заразить тамошние живые существа. Хотя далеко не ясно: есть ли жизнь на Луне – скорее всего, что нет... А на Земле есть жизнь. Есть! И все живое, все вокруг нас состоит из атомов, имеющих ядра. Поэтому мы должны быть так же стерильно осторожны с нейтринами, как наши коллеги – исследователи космоса – с микробами.
Ш т е р н. Что же делать бедным экспериментаторам?
Ш а р д е ц к и й. Готовить генераторы для новых массированных опытов. И – думать. Всем думать. Развивайте далеко идущие гипотезы, продумывайте методики, воображайте все возможные применения открытия. Разрешается выдвигать на семинары самые фантастические идеи – со строгим математическим обоснованием, разумеется. Но – ни одного опыта с нейтринами без моего разрешения! Итак, всем – думать!
Затемнение слева. Освещается правая сторона сцены: кабинет адмирала Брэгга. В нем – Б р э г г, Х е н и ш, К л и н ч е р, Ф р е н к и д-р К е н н е т. В руке у последнего футляр с чертежами. В углу за столом-пультом – а д ъ ю т а н т.
Б р э г г. Почему нет профессора Голдвина?
К л и н ч е р. Я передал ему ваше приглашение, сэр.
Б р э г г (хмурится). Он, по-видимому, считает, что мы здесь занимаемся пустяками! Мне с самого начала не нравился ваш протеже, генерал. Боюсь, что он опасен своими взглядами, своими пацифистскими настроениями... Я не верю, что этот человек успешно доведет работу до конца.
Х е н и ш. Откровенно говоря, я тоже, сэр.
Б р э г г. Не саботирует ли он исследования, генерал? Уже два года – и ничего утешительного. А ведь русские не сидят сложа руки. Они могут нас опередить!
К л и н ч е р. Я не думаю, сэр, но... разумеется, я воздействую на Голдвина. Собственно, он сейчас занимается преимущественно теорией. Экспериментальными же работами руководит доктор Френсис Гарди, которого н хочу вам представить.
Б р э г г. Ах, вот как! (Кивает.) Очень рад, доктор Гарди. Надеюсь, вы не столь пассивны во взглядах и поступках, как ваш шеф?
Ф р е н к. Нет, сэр.
Б р э г г. Рад это слышать. Нам надо быть настоящими американцами, доктор Гарди, а уж потом – учеными, политиками, поенными. Настоящими янки – это главное! Как идет работа, доктор Гарди?
Ф р е н к. Заканчиваем предварительные опыты по исследованию свойств нейтринных и антинейтринных пучков. На днях перейдем к решающим. Установки уже готовы.
Х е н и ш. Надо ли так торопиться? Поспешность в науке не принята. Решающие опыты должны быть поставлены солидно.
Б р э г г. Эта работа – не только наука, сенатор. Она еще и политика, большая военная политика! А в современной политике выигрывает тот, кто держит противника на мушке.
X е н и ш. Но еще неизвестно, дадут ли опыты нужные результаты!
Ф р е н к. Они дадут результаты. (Со сдержанной яростью.) Мы будем вести их еще и еще, пока не добьемся, чего хотим!
Б р э г г. Вот слова настоящего американца! Хорошо сказано, мистер Гарди. Я вижу, экспериментальные исследования в Центре «Нуль» находятся в надежных руках... Но перейдем к делу. Я поручил доктору Кеннету рассмотреть возможные изменения, которые придется внести в нашу глобальную стратегию при появлении нового оружия. Прошу вас, доктор.
К е н н е т (раскрывает футляр, достает из него свернутый чертеж. Оглядевшись, привешивает чертеж к крюку, на котором покоится портрет. Достает указку. На чертеже – шар без подробностей, в двух крайних точках выделены области, обозначенные буквами А и В. Они соединены пунктирными кривыми и прямой линией через центр шара. Ниже – несколько формул и чисел. Выделяется формула t2 = пR/v). Итак, джентльмены, рассмотрим простую задачу. На противоположных сторонах шара радиусом «R» имеются противостоящие друг другу объекты А и В. (Указывает.) Каждый из объектов располагает средствами массового уничтожения и средствами доставки их, имеющими скорость «v». Нынешняя ситуация определяется кривизной шара «R», упомянутой уже скоростью средств доставки «v» и временем обнаружения их после старта противной стороной «t1». Как вы догадываетесь, ныне соотношение этих факторов таково, что делает бессмысленной инициативу одного из объектов и нападении на другой. Время доставки средств уничтожения к объекту-противнику «t2» определяется вот этой формулой (указывает) и для ракет составляет 45– 50 минут. Время же обнаружения ракет радиолокационными средствами составляет не более десяти минут. Если учесть, что время «t3» запуска ракет при состоянии непрерывной готовности составляет не более пяти-шести минут, то понятно, что за время «t2» объект-противник успеет ответить равным или большим ударом. Стало быть, эта формула ныне удерживает мир в равновесии...
Б р э г г (нетерпеливо). Это известно, док. Переходите к существу.
К е н н е т. Вышесказанное определяет и существо, адмирал. Насколько мне известно, в Центре «Нуль» готовится оружие, представляющее, собственно говоря, направленные пучки нейтрин и антинейтрин, распространяющиеся со скоростью, близкой к скорости света. Я не ошибаюсь, доктор Гарди?
Ф р е н к. Нет, не ошибаетесь.
К е н н е т. Благодарю вас. И действие его будет состоять в том, чтобы вывести из строя ядерные заряды противника, так?
Ф р е н к. Да.
К е н н е т. Благодарю... Итак, в этом случае скорость доставки оружия к цели равна скорости распространения нейтрин сквозь толщу Земли – то есть близка ко все той же скорости света. Подставив ее значение в указанную формулу и заменив коэффициент «пи» двойкой, мы получим значение времени «t2»: четыре сотых секунды. Разумеется, ни обнаружить такое нападение заблаговременно, ни ответить на него противная сторона не успеет...
Ф р е н к. Простите, доктор, почему вы считаете, что распространение пучков нейтрин обязательно есть нападение? Возможны два варианта. По первому нейтринный пучок взрывает ядерный заряд, по второму – нейтрализует его. Тогда это оружие защиты, а не нападения.
К е н н е т. Физически, доктор Гарди. Только по физике действия, но отнюдь не математически. Я как раз намереваюсь это показать... Итак, обратимся к ситуации, когда обе стороны готовят – именно готовят, а не имеют! – такое сверхбыстродействующее оружие, защита от которого ни пассивным способом, ни методом ответного удара невозможна. Легко видеть, что в этом случае для каждой из сторон остается лишь одна логическая функция поведения: опередить противную сторону в нанесении удара – то есть пустить оружие в ход немедленно после его изготовления. При этом важна только скорость нового оружия, а не физический характер его действия. Действительно, если потоки нейтрин от объекта А (водит указкой) достигнут ядерных складов объекта В – они вызовут взрывы всех ядерных запасов противника и приведут к его самоуничтожению. Если же потоки нейтрин, напротив, только нейтрализуют ядерное оружие объекта В, то для завершения победы над ним достаточно выпустить по его целям ядерное оружие объекта А при помощи обычных средств доставки... Других решений данная стратегическая задача не имеет.