– Так-так. – Розалия облизала губы. – С этого момента поподробнее.
– Димка на корточки сел, провел рукой по моим волосам и сахарным голосом говорит: «Светик, проснись, милая».
– Ну?! – торопила соседку Розалия. – Что ты тянешь кота за хвост?
– Признаюсь вам честно, в тот момент я впервые за последний год почувствовала себя желанной. Лежу и думаю, наконец-то Димка вспомнил, что у него жена есть, и решил на время забыть свои криминальные истории.
– Климова, я тебя сейчас садану по башке венецианской вазой! Переходи к сути.
– Не обольщайтесь. Ничего интересного вы не услышите. Я открыла глаза, улыбнулась, а Димка выдал: «Светик, у меня пальцы онемели. Не могла бы ты спуститься в кабинет и вбить в компьютер два листа с эпилогом». Я его чуть не убила. Такого наплевательского отношения к себе я давно не встречала. А вы говорите, известный писатель. Да что толку, что я жена писателя? Одна нервотрепка.
– А чего ты хотела, – сказала Катка. – Как ни крути, а вы живете на доходы, которые Дмитрию приносит его литературный труд. Ты нигде не работаешь, муж целиком и полностью тебя обеспечивает. На какие средства вы приобрели загородный коттедж? На какие деньги ты купила себе дорогую тачку? Молчишь? То-то и оно. По-твоему, было бы намного лучше, если бы Димка работал слесарем, вы жили бы в малогабаритной однушке, но при этом он ежедневно заваливал бы тебя комплиментами и ночь напролет твердил о любви?
– Приехали, уж от тебя, Катка, я подобного выпада никак не ожидала.
– Извини, но я сказала, что думала.
– Можешь говорить и думать что угодно, но поведение Димки в последнее время меня сильно тревожит. У него начались проблемы с психикой, и если он не сбавит бешеный темп работы, то очень скоро загремит в психушку. Хотите еще один прикол?
– Жаждем услышать, – змеилась улыбкой Розалия.
– В начале декабря Димка попросил меня об одном одолжении: сесть в кресло и притвориться трупом.
– Кем?!
– Трупом. Ему, видите ли, было необходимо правдоподобно описать сцену в романе, и для этого он должен видеть перед собой наглядный пример. Я не стала устраивать истерик, а просто села в кресло, свесила с подлокотников руки и склонила голову набок. Димка растрепал мне волосы, потом уселся на стул и принялся строчить свой шедевр. Прошло две минуты… три… семь… он продолжает писать. А мне жутко неудобно в кресле, спина заныла, руки затекли, да ко всему прочему в туалет сильно захотелось. Ну я, естественно, зашевелилась и говорю: «Дим, имей совесть, сколько можно писать?» А он вскочил, шарахнулся в сторону и завопил на весь дом: «А-а-а! Покойница ожила!»
Розалия покатывалась от хохота.
– Пять баллов! Супер!
– Вам смешно, а мне не до смеха. Димка уже путает реальность с вымыслом. Иногда мне кажется, он способен меня прикокнуть, только бы в его романах все было правдоподобно написано. Плюс еще его идиотские выходки. Вспоминать противно!
– О каких выходках речь?
– Да ну… – Света отмахнулась. – Не хочу даже говорить.
Розалия оставалась верна себе. Пройдясь по гостиной, она заявила:
– Климова, тебе необходимо завести хорошего любовника. Или двух. А лучше сразу трех – счастливое число.
– Кто о чем, а вшивый о бане, – пробурчала Катка.
– Если не нравится мой совет, тогда продолжай жить под одной крышей с чокнутым писателем.
Катка вскочила с кресла.
– Прекратите обе! Дима не чокнутый, он пишет хорошие детективные романы. И хватит возводить на него напраслину. Может, вы его еще к особо опасным преступникам причислите, а?
Свекровь направилась в столовую.
– Мне надоело с вами трепаться. Вы меня напрягаете. Эй, Наталья, приготовь мне кофе. Живо!
– Теперь Натку третировать начнет, – протянула Катарина, слыша громкие приказы, которые Розалия отдавала помощнице по хозяйству.
Через пятнадцать минут Розалия заорала: