Там же, два месяца спустя. На месте круглого столика теперь стоит письменный стол. На нем множество книг и газет, телефон, стаканчик с карандашами и ручками. Возле стола -- стул, на сиденье которого -- куча грампластинок, а на спинке -- карта мира. На полу -- большой глобус. Книги всюду -- на полках книжного шкафа, на полу, на оттоманке. На террасе также кипы газет и журналов. На стуле перед горкой -- репродукция Пикассо. Слева и справа от входной двери на стене -- маленькие акварели. Справа на специальной подставке -- громадный энциклопедический словарь. На журнальном столике -книги с закладками, еще один стаканчик с красными карандашами, а также поднос с остатками завтрака. Перед камином -- радиола-автомат, рядом с которой на полу валяется множество пластинок. Раннее утро. Билли в очках сидит на диване, читает газету, страницы которой испещрены пометками красного карандаша. Отложив газету, снимает очки, кладет их на столик, встает и направляется к радиоле. Перебирает пластинки, читает этикетки, почти касаясь их носом. Выбрав пластинку, ставит ее на радиолу. Звучит тихая музыка (Анданте из Концерта ре-минор для скрипки с оркестром Соч. 47 Я. Сибелиуса). Билли возвращается к дивану, надевает очки и снова прнимается за газету. Красным крандашом делает новые пометки. Звонок в дверь. Через служебную дверь входит Эдди, посмотрев на Билли, сочувственно качает головой, идет открывать. Входит Пол. Услыхав его голос, Билли снимает очки, отшвыривает газету.
П о л. Привет, Эдди. Э д д и. Привет. (Выходит через служебную дверь.) П о л (Билли). Привет прилежным и усидчивым. Б и л л и. Привет, привет. П о л (подходя к ней). Ну, как наши дела? Б и л л и. Дерьмо. П о л (грозным тоном учителя). Как?! Б и л л и (с приторной вежливостью). Прекрасно, благодарю вас. (Пол смеется.) Не желаете ли чашечку чая? П о л. Нет, спасибо. (Прислушавшись, о музыке.) Чудесно. Б и л л и. Си-бе-ли-ус. Ян. Оп -- сорок семь. Сорок седьмой опус.
Некоторое время оба слушают музыку.
Угадай, кто у меня сейчас был к чаю?... Или на чай? В общем, во время чая. П о л. Кто? Б и л л и. Миссис Хэджес. П о л. О! Ну и как? Б и л л и. Оказывается, она такая же серая, как и я. Даже еще хуже. Только строит из себя, что все на свете знает. Пришла. Сидим, молчим, говорить-то не о чем. А потом она вдруг хапает своими граблями вон ту книжку и квакает... П о л (грозно). Как?! Б и л л и. Берет в свои руки вот ту книгу и говорит: "Ах, это прелестная вещь, я давно собираюсь ее перечитать". П о л. А что за книга? Б и л л и (как само собой разумеющееся). "Давид Копперфильд" Диккенса. Чарлза. П о л. Ясно. Ну и что? Б и л л и. А то, что она ее вовсе и не читала. П о л. Почему ты так решила? Б и л л и. Да по ее разговору поняла. П о л. Ну, допустим, не читала. Почему это тебя так потрясло? Б и л л и. Меня не это потрясло! П о л. А что? Б и л л и. А зачем врать? Это что, преступление, если ты чего-то не читал? П о л. Все мы иногда не дураки приврать. Б и л л и. И ты тоже? П о л. Случается. Б и л л и. А вот я -- никогда.
Через служебную дверь входит официант, забирает поднос с остатками завтрака, собирается уходить.
П о л (вполголоса, Билли). Благодарю вас. Б и л л и. Не за что. П о л (показывая глазами на официанта, тихо). Да не мне... Б и л л и (официанту, вслед). Эй, подожди-ка.
Официант останавливается.
Благодарю вас.
Поклонившись, официант выходит. Билли берет со стола конверт, показывает Полу.
Сегодня получила. От отца. П о л (глянув на конверт). Из Нью-Йорка? Б и л л и. До сих пор придти в себя не могу. П о л. Что он тебе такого написал? Б и л л и. Да то, что он вообще мне написал! Первое письмо за несколько лет. Мы же с ним разругались. Он дико против был, что я с Гарри уехала. П о л. А чем он занимается? Б и л л и. Отец-то? В Газовой компании работает. Раньше проверял какие-то счетчики, а теперь пишет, это ему уже не под силу, они его теперь лифтером сделали. (Замолкает, вспоминая что-то, улыбается.) Вообще-то старик у меня смешной. Каждый день брал с собой на работу поджаренный хлеб и банку тушенки и сам себе завтрак готовил. Он говорил, каждый обязан есть горячий завтрак. (Помолчав.) И как он только с нами справлялся -- ума не приложу. Нас ведь у него четверо было. Три моих брата и я. Мать-то рано умерла, я ее совсем не помню. Так что он все один -- и готовил нам, и купал, и одевал... Я помню, все мечтала: вот наступит день, и я с ним за все расплачусь. Ну и расплатилась -- обхохочешься. Помню, прихожу домой уже под утро и даю ему сто долларов. Так знаешь, что он с ними сделал? Пошел в сортир, бросил в унитаз и воду спустил. Думала, убьет. А он даже не стукнул. Он меня вообще за всю жизнь пальцем не тронул. П о л. А с чего же он тебе вдруг написал? Б и л л и. Мое письмо получил. Я ему первая написала... Пишет, что каждый день обо мне вспоминает. Бог ты мой, а я-то о нем вообще не думала. Ну, может, раз в год. Да не только о нем -- я вообще ни о ком и ни о чем не думала. П о л. Может, тебе надо с ним повидаться? Б и л л и. Я-то повидалась бы, да он не хочет. Пишет, чтоб я ему пока только письма писала. И чтоб каждый день ела горячий завтрак. А вот видеть он меня не желает -- до тех пор пока я веду жизнь этой... ну как ее... Гетеры! Я в словаре посмотрела... А вообще он нам всегда так говорил: "Не делай в жизни ничего такого, о чем нельзя было бы написать на первой странице "Нью-Йорк Таймс". (Помолчав.) Послушай-ка, я тебе всю свою жизнь рассказала. Практически всю. П о л. Мне было интересно. Б и л л и. Может, ты мне тоже про свою жизнь расскажешь? П о л. О, это будет история довольно длинная. И довольно лживая... Скажи лучше чем ты сегодня занималась. Б и л л и (гордясь собой). Сперва была в кино. Потом пошла в Национальную Галерею. Все как ты велел. П о л. Ну и как, понравилось? Б и л л и. О, чудесно. Так тихо, уютно. И, главное, так хорошо пахнет!.. Неужели ты не замечал? П о л (с улыбкой). И долго ты там пробыла? Б и л л и. Часа два. Я потом еще пойду. Только я хочу, чтобы в следующий раз ты со мной пошел. Будешь мне там все объяснять. П о л. С удовольствием.
Музыка Сибелиуса смолкает. После короткой паузы звучит "Весенняя кукушка" Делиба.
Б и л л и. А знаешь, где я еще была? В книжном магазине. Ходила, выбирала книги, которые, думала, будет интересно почитать. Все как ты сказал. П о л. Умница. Б и л л и. Набрала такую кучу -- поднять не могла. А потом думаю: черт, мне этого и за год не осилить. А сколько в магазине всего книг, так моя кучка -капля в море! Да мне за всю жизнь и одной миллионной всего этого не прочесть -даже если у меня глаза лопнут! А ведь это только один магазин! Я там даже разревелась. П о л. Всех книг никому на свете не прочесть. Б и л л и. Ты думаешь? П о л. И думать нечего. Б и л л и. А то я уж хотела попробовать. П о л. Значит, времени чтобы прочесть мою статью у тебя, конечно, не хватило. (Листает газету со своей статьей.) Б и л л и. Ты что! Конечно, хватило! Я ее даже целых два раза прочитала! П о л. Ну, и что скажешь? Б и л л и. Что я скажу? (Торжественно.) То, что лучше твоей статьи я в жизни ничего не читала. Я не поняла ни единого слова. П о л (глядя в газету). Что, многое было непонятно? Б и л л и. Почему -- многое? Все! П о л. Ну, что конкретно? Покажи!