– Рули, … мать!
Бритоголовые поменялись местами, Колян занял водительское место и стал рулить…
– Да, а я думал, Толян плохо водит… – тихо, чтобы его никто не услышал, прокомментировал данный процесс Олег.
Нет, не то, что Колян не умел управлять машиной. Умел. Знал, зачем машине педали (кроме тормоза), передачи умел переключать, руль крутить… Только вот с ориентированием у него были небольшие проблемы. Если Толян еще пытался объезжать иные кусты и хоть примерно держать направление на запад, то Колян в самом прямом смысле рулил, кайфуя от самого процесса руления. При этом движения «Вепря» больше всего напоминало хаотические метания броуновской частицы, и только чудом внедорожник еще ни разу не врезался ни в одно дерево, которые как будто бы сами отпрыгивали с пути. Впрочем, Олега все это, похоже, лишь забавляло – он даже не пытался указать Коляну верное направление, лишь время от времени с ухмылкой выглядывая то в одно, то в другое окно.
А тем временем…
Не первый год, не первый век Лес-Лиховище страшил людей. Даже во времена величия Китежградского княжества, когда вся ведомая ойкумена славянам-уличам покорялась, редко какой путник рисковал забредать сюда, а если и заносила нелегкая – то лишь оберегами колдовскими увешавшись. Тут сам Бабай Ага, татарин одноглазый, которого из чужого мира занесло, на все княжество страх нагоняя, прижиться не смог. Сам Кощей, земля ему пухом, из Леса-Лиховища бежал, что одни пятки сверкали. Это была земля Лешего. Здесь он был и царь, и бог, и господин. Все знал, все ведал, мог пеньком прикинуться, мог великаном, а мог и целой дубравой непролазной, что ни один топор не возьмет. Велика колдовская сила Лешего, лучшие девки в женах его, мавках, ходили. Сами эльфы, колдуны и чародеи, из Вечного Леса, что на западе, поклоны Лешему били, ибо за ним вся сила лесная стояла, вся волшба чародейская. Любого путника Леший мог с пути сбить, закружить, да на веки вечные в самой чащобе оставить, куда ни зверь, ни птица носу не сует.
Так было до сих пор. Однако сейчас даже он был бессилен. А ведь как сначала все шло хорошо… Гроб железный, что людей в себя засосал, на запад ехал, а Леший его на юг сворачивал, и на восток, и на север, и совсем уж было кольцо замкнул, как вышли из гроба богатыри, местами поменялись… И пошло-поехало! Сколько ни тужился хозяин лесной, ничего у него не выходило! Как с пути путника сбить, который сам пути не знает? Как закружить, если он только что в одну сторону ехал, и уже назад поворачивает? Бесился Леший, крутил, вертел, на лбу деревянном морщины глубокие прорезались, по всему телу сок березовый в три ручья тек, а не выходило ничего! Гроб железный хуже зверя бешенного, не водился, из кольца вырывался, из спирали, что в болото вела, выскакивал, паутину чародейскую рвал. Ничего не мог он с ним поделать, все, что ему оставалось – деревья, слуг своих, из-под гроба вырывать, а то железяка так и норовила побеги молодые, что Леший своими руками сажал да растил, в землю вдавить. Гневался Леший, никогда еще так его людишки не проводили, излучения его ярости по всему лесу разлетались. Бежали в страхе звери и птицы лесные, да лишь богатырям, в гробу засевшим, ничего не делалось. По прежнему петляли они столь невообразимо, что ни одно сбивающее с пути заклятье не действовало, они только на тех действуют, кто хоть какого-то пути придерживается.
И не выдержал Леший.
– Не бывать тому, чтоб в лесу моему, Лесу-Лиховище, где ветер свищет, люди взяли верх надо мной, подарю я им вечный покой! – рыкнул он грозно, что могучие сосны по всему лесу зашатались, с вековых дубов все желуди осыпались, а иные деревья, и названий в человеческих языках не имеющие, вовсе с корнем повырывало.
Перестал Леший водить – бросился гробу железному наперерез, да принял свой самый страшный облик, в единый миг в густой терновый бор превратившись, буреломы непролазные, шипы ядовитые торчат повсюду, что ни конному, ни пешему, ни в гробу железном не пробиться. Да не простой бор – а волшебный, его топором рубить-неперерубить, одну ветку срубишь, другая вырастет! Окружил гроб со всех сторон, да притаился, во всей красе себя показав, и ждать приготовился, пока богатыри или сами на его шипы ядовитые полезут, или сгинут прямо тут, с голоду…
– Слышь, Колян, … мать! Ты куда завез? – тем временем поинтересовался Толян. – Как выруливать будем?
– В натуре? – задумался Колян.
– Ты своей черепушкой пораскинь, … ее в …! – наставлял своего приятеля Толян. – Я тебе об эти … шипы тачку Вована не дам царапать!
– Это не простые шипы! – раздался с заднего сиденья голос Всемира, – Я волшбу чую – это Леший сюда нас завел! Никогда нам отсюда не выбраться! Леший могуч, не страшны ему ни топоры дровосеков…
– Какого лешего! – не стал прислушиваться к пессимистическим настроениям своего спутника Колян, и, выбравшись из машины, принялся выискивать что-то в безразмерном багажнике. – Ну, где же, где… Слышь, Толян, ты не помнишь, мы, когда с озера вернулись, где с Вованом его депутатский мандат отмывали, куда эту штуку засунули, которая… Нашел!
И действительно – нашел! Атрибут лесозаготовщиков, с подачи создателей одной компьютерной игры прославившийся как оружие. Бензопила «Тайга-245» – это даже не гномий топор, девять кило чистого веса, три киловатта мощности, антивибрационная система – такого местные лешие, увы, предусмотреть никак не могли… А уж когда Колян взялся за работу… Не успел он и на пол метра прорезаться вглубь окруживших «Вепрь» зарослей, как над лесом пронесся вой лютый, аки зверь раненый. А уже через миг заросли исчезли, как будто и не бывало их никогда. Колян только и стоял, глазами недоуменно моргая. Впрочем, обдумывать поведение местных кустов явно не входило в его планы, так что, забросив бензопилу в багажник, богатырь залез обратно в машину. На этот раз уже на пассажирское кресло – руль Толян вернул себе, и выпускать больше не собирался.
– Вот так вот наши богатыри с лешими обходятся, – заметил Всемиру Олег.
Если перед Коляном лес петлял, то перед Толяном дорога, казалось, сама открывается, деревья в стороны отпрыгивают, кусты пугливо к земле прижимаются. Как будто это не страшный Лес-Лиховище, что добрый человек десятой дорогой обойдет, а охотничий бор у самого Китеж-града, где, как известно, деревья по линейке садят, «дабы князь али дружина княжеская зверя гонячи преград не ведала». Или вообще парк какой, где старательные лесники дороги прорубили, чтоб путники не заплутали часом. Причем не простые стези лесные, а волшебные – куда не ехал Толян, туда и тропа сворачивала…
– Так мы до Дансы-реки за день доберемся! – диву давался Всемир.
– А ты что, думал, мы на год собрались? – хмыкнул Олег. – За недельку, я думаю, с Черным Магом твоим и управимся…
Так и ехали. Толян да Колян, богатыри иноземные немногословные, Олег, вампир великий, Всемир, местный герой, да Любослав, постепенно начинающий приходить в себя и ошалело смотрящий в окно. «Что я тут делаю?» – думал он, – «Не волховское это дело, мир спасать! Для этого богатыри придуманы! И куда меня на старости лет понесло? Сварожич-Палящий, дай мне силы путь одолеть, Перун-Громовержец, дай смелости до конца дойти, Свантовит-Сильный, укажи стезю истину»… Дальше Олег его мысли уже не читал, так как ничего интересного там, кроме мольбы всем местным богам, все равно не наблюдалось.
А пока Леший, бедняга, трудился, не покладая рук, путь гробу железному освобождая, дабы тот убрался поскорей и лес не каламутил, решили наши герои, что скучно ехать в тишине. Ну и договорились, что будут друг друга по очереди развлекать, о жизни своей и не только рассказывая.
– …а когда мы с Толяном вышли, – говорил Колян, – Вован нас в свою бригаду устроил! Ну, мы шухера тогда навели… Крышей у нас Монгол был, полный отморозок, любил в бетон заливать. Так Вован с понятиями оказался, собрал брусов всех, как мы, и конкретно говорит – пацаны, Монгол обарзел, валить будем. А чтоб тихари не завелись, круговую подпишем! Ну, мы с Толяном, что к чему сразу поняли, Монгол, он вообще не в понятиях был, а Вован крут. Он, когда Монгола завалили, не мы, его собственные шестеры, крышевать не стал, а это, как его… лигале… леголе…