«Безмолвная тень (E+)», навык в процессе восстановления!
Я отвлёкся на мгновение, в очередной раз проверяя состояние своего излишне ретивого фамильяра. Герой выискался, черти бы его драли. Мне бы и так не составило особого труда уйти от той атаки. Огненный снаряд летел со скоростью беременной мухи, а девчонка была явно не самой быстрой рукой на Диком Западе. Теперь же его стараниями на ближайшие часа два, до конца стандартного интервала, я остаюсь без защиты от неожиданного нападения. Всё, на что можно рассчитывать, кроме собственных сил – это вялые мысленные посылы в случае непосредственной и близкой опасности. Впрочем, жил как-то раньше без глаз на затылке, два часа уж как-нибудь протяну.
Дабы отвлечься от мрачных мыслей, я ловко крутанул карту E-ранга между пальцев, любуясь отблесками пламени на гладкой серебристой поверхности:
«Амбидекстрия (E)»
Ранг: E
Уровень: 1/5
Описание:
– Производит мутацию, на пике развития позволяющую в равной степени владеть обеими руками. Положительно влияет на функцию некоторых отделов мозга, улучшая координацию движений. Навык связан с параметром интеллект.
Насыщение: 0/100 ОС.
Ни дать ни взять, отличный вспомогательный навык. Будь в запасе лишняя сотня ОС так даже думать не стал бы. Увы, мои желания снова расходились с возможностями. Ведь по какой-то непостижимой прихоти злодейки Системы насыщение наградных карт редко когда оказывалось отличным от нуля. У меня даже гипотеза возникла на этот счёт. Я считал, что как само наличие навыка у жертвы является непреложным условием его выпадения, так и степень развития этого навыка определяет рамки его стартового насыщения.
Иными словами, так как кореец не вложил в свою Амбидекстрию ни единого очка Системы, дармового насыщения ожидать и не стоило, а с Английским Элизабет... Ну, возможно, он был для неё не родным. Выборка слишком мала, чтобы делать однозначные выводы, но я над этим работаю. Может, диссертацию написать?
Глава 18 «Новый рассвет»
Губаревка, или по-простому Губа, считалась рабочим районом средней паршивости. Обшарпанное и унылое логово вымирающего пролетариата, в котором теплилась жизнь куда более законопослушная и оттого предсказуемая в своей обыденности, чем та, что продолжала бурлить в моих родных пенатах. Но пагубное влияние такого соседства, конечно, не могло обойти район стороной. Не от хорошей жизни молодой парень с унизительным погонялом Штепсель решил свернуть на кривую дорожку, связавшись с бандой Костяна.
– Кто?
– Я, – эхом разнеслось по пустому подъезду. Порою позволить человеку самому ответить на свой вопрос есть лучшая из возможных тактика поведения. Так было и в этот раз. Щёлкнула задвижка. Удивлённый шнобель Штепселя возник в просвете приоткрытой двери.
– Костян?
– Одевайся, выйдем, поговорим, – бросил я, втолкнув растерянно хлопающего глазами парня в квартиру. И сам вошёл следом. Штепсель – шестёрка. Иного обращения он не заслуживает и, что важнее, не ждёт.
– Кто там, Андрюш? – пробилось откуда-то из дальних комнат скромного, за чертой нищеты, обиталища. Штепсель тут же бросился вглубь полутёмного коридора. Скрипнула дверь. В нос ударил характерный запах лекарств и чего-то ещё: неуловимого, но отчётливого – запах тяжёлой болезни.
– Это ко мне, мам, – послышался голос. Затем ещё несколько ничего не значащих фраз, слившихся в неразборчивый шёпот. Парень притворил за собой дверь.
– Здласте, меня зовут Глеп, – звонкий детский голосок раздался где-то внизу. Я вздрогнул. Мальчишка лет четырёх, глазами, наполненными той самой пресловутой детской непосредственностью, пополам с любопытством, глядел на меня из-за угла коридора, ведущего, надо думать, на кухню.
– Здравствуй, малыш, – выдавил я, безуспешно пытаясь скорчить улыбку. Уголки рта дёргались, будто в нервном припадке. Я торопливо присел, поравнявшись с ним ростом и, призвав на помощь всю теплоту и приветливость, какие удалось наскрести, изобразил на лице нечто, подходящее случаю. По-видимому, вышло неплохо.
– Я не малыс! – потешно нахмурился тот. – Я узе взлослый! Мне поцти... – и мальчик с головой погрузился в увлекательнейший процесс математических вычислений, производимых путём сложения пальцев одной руки. Но досчитать до четырёх так и не успел. Из темноты вынырнул Штепсель.