Она сознавала, что влюбилась, да так, как еще никогда не влюблялась. И дело совсем не в том, что именно говорил Вольга, а как он это говорил! Его лицо, лицо Христа, было божественно красиво, глаза светились глубинным огнем, руки с тонкими аристократическими пальцами скользили по подлокотнику кресла. От одних этих рук нельзя было отвести взора… А его голос! Иногда, особенно увлекшись, Вольга вдруг начал говорить совершенно необычно, словно бы несколькими голосами одновременно, и тогда под сводами каминного зала звучал невидимый хор. Господи, как же ей было хорошо в эти мгновения! Она всем телом ощущала энергетическое поле, которое словно магнит излучал их необычный гость. Ощущала и впитывала, как губка. Порой кровь начинала так бурно струиться по жилам, а сердце так сильно билось, что она едва не теряла сознание. Еще ни один мужчина не вызывал у нее подобные эмоции. Да и как можно было сравнивать Его – и обычных мужчин? Это немыслимо, невозможно…
Резко повернувшись, Катя уткнулась лицом в атласную подушку и внезапно расплакалась, содрогаясь всем телом. Сегодня был удивительный, фантастический день, которого она ждала, наверное, всю жизнь. Наконец-то пришел он – тот, ради которого можно потерять все: и голову, и честь. Но ужас состоял в том, что он-то сам явно ничего подобного не ощущал! Она, конечно же, заинтересовала Вольгу, и даже понравилась ему, но и не более того. А тут еще и это дурацкое происшествие возле бассейна, когда он увидел ее обнаженной, да еще и в компании всяких уродов… Как же все неудачно получилось!
Андрон очень удивился бы, если услышал в этот момент ее мысли. Он мог покляться: хозяйка особняка пришлась Вольге по вкусу! И слава Богу, потому что лично он, Андрон, стал уже немного беспокоиться. Женское окружение Вольги играло в его пиаровских планах немалую роль, но пока ему никак не удавалось угодить своему шефу. Нет, красоток вокруг него хватало (уж он, Андрон, знал в подобных делах толк!), но реакция Вольги на этих дам оказалась довольно прохладной. Понимаете ли, ему нужно было, что бы женщина была одновременно ослепительно красива, оригинальна, умна, да еще обладала тонкой, доброй и чуткой душой. И где же, в каком тридесятом царстве найти этакую царевну-Лебедь?.. Оказалось, что такая дива нашлась, да еще и совсем рядом от Москвы, в заурядном особняке на Рублевке. Ура, и как говорится: счастья вам и все такое!..
Выплакавшись вволю, Катя наконец успокоилась. Усталость брала свое и, промаявшись почти до двух часов ночи, она наконец-то провалилась в зыбкое небытие. И тогда ей приснился странный сон, какие прежде никогда не снились. В этом видении не было ни ее, ни Вольги, ни Ильи – вообще ничего из того, что она знала в этом мире. Все было другое, и люди были другие. Казалось, она не спала, а сидела перед огромным голографическим экраном, на котором показывали странный фильм о другой, незнакомой жизни из далекого будущего России.
В ту ночь ей приснились бревенчатый поселок на краю леса, похожий на старообрядческую деревню, и невероятная для русских людей казнь…
…Утром Пахаря разбудил громкий стук в окно.
– Вставай, староста! Беда стряслась!
Пахарь – высокий, под два метра мужчина, широкоплечий, мускулистый, – с трудом соскреб себя с постели. Всю ночь ему не давала спать ноющая боль в правом боку. Под осень, с первыми холодными туманами стала давать о себе знать рана, полученная три года назад, во время осады общины. Тогда в него почти в упор разрядил дробовик Ефим Скурлатов, управляющий князя Охромицкого. Деревенский знахарь трижды делал операцию, без всякого наркоза выковырял штук двадцать дробинок, да видимо, еще кое-что осталось.
Подойдя на отяжелевших, негнущихся ногах к окну, Пахарь отдернул занавески. Сквозь мутное стекло он разглядел лицо Марии, жены Трофима, главного агронома общины.
Распахнув окно, Пахарь взволнованно спросил:
– Неужо сталкеры снова прорвались на дальний ток и своровали зерно? А что же наши хреновые охраннички – опять проспали? Шкуру спущу, сучьи дети!
На красивом, обильно покрытом оспинами лице Марии ничего не отразилось. Как и многие городские беженцы, она болела парафейсом – отсутствием мимики лица. Говорят, эту болезнь вызвало массовое потребление в начале века генетически измененных продуктов, обильно завозимых в Россию бессовестными торгашами. Так это или нет, никто утверждать не мог, но лица-маски на самом деле намного чаще встречались среди жителей крупных городов. Деревенские парафейсом почти не болели. Но у них хватало своих проблем…