— Тут подали кое-что покушать, но немного, и я подумал: видно, это для меня, и, пока что, поел.
Все пришли в ужас от такого аппетита, и никому не захотелось иметь товарищем этого обжору.
После обеда отправились молотить. Цеп казался Готлибу легким перышком. Он бросал и ловил его, как мальчик, который играет легонькой палочкой. Он вырвал из земли целое дерево и начал им молотить рожь с такой силой, что зерна тотчас обращались в муку, а солома в сечку, и все это он вбивал в ток, на котором молотили. Помещику стало что-то жутко, работник показался ему опасным малым, и он начал придумывать, как бы избавиться от него по-хорошему. Он спросил Готлиба, какое жалованье тот требует. Готлиб совсем близко подошел к помещику и шепнул ему что-то на ухо; тот весь покраснел и сказал: «Хорошо, только об этом молчок!» — и взял Готлиба в работники, чему прочие работники вовсе не были рады.
Надо заметить, что помещик этот был страшный скряга и платил рабочим самые пустяки. Это сообразил Готлиб, который и не задумывался над тем, что другие воспользуются его силой даром. Помещик же сказал своей жене, когда она спросила его, за какую плату подрядился Готлиб: «Ах, милая, за такую малость мне никогда не нанять такого сильного работника. Готлиб не требует никакого жалованья», — «Никакого? Это невероятно! — воскликнула удивленная помещица. — Тут что-то неладно! Муж, ты говоришь неправду!» — «Ну, успокойся же, милая, — ублажал ее помещик, — кое-что он таки требует, и я согласился на это в виду того, что это нам ничего не будет стоить и останется между нами». — «Между нами! — возразила жена. — Так, значит, мне-то надо знать, что это такое?» — «Видишь ли, по прошествии года Готлиб сам даст мне что-то»… — сказал помещик, заикаясь. — «Тебе! Что же это? Что может тебе дать сын твоего работника?» — спросила жена. — «Маленькую плюшку», — отвечал муж. — «Плюшку! Муж, ты немножко тронулся в уме! — закричала разгневанная жена. — Да здесь во всем округе и понятия не имеют, что такое плюшка; уж не сам ли твой мужик испечет ее?» — «О, таких плюшек везде найдется, — Готлиб ведь говорит о плюхе».
Помещица пришла в ярость:
— Ах, ты, простофиля! Это опять образчик твоей скупости! Тебе лучше принять бесчестие, чем заплатить жалованье работнику. Да ведь Готлиб убьет тебя! Ведь где только он ударит, там мокро станет! Нет, от такого контракта волосы дыбом становятся! Однако, дай мне уладить дело, и я избавлю тебя от несчастья, — я его спроважу!
— Милая, если ты можешь его спровадить, то я против этого ничего не имею, — сказал малодушный помещик.
Тотчас же помещица сообразила, как действовать. В имении была мельница, на которой поселился домовой; он проделывал там такие штуки, что уже многим свернул шею.
— Готлиб! Отправляйся сейчас на мельницу, снеси туда пол-четверти ржи и смели ее! — приказала помещица новому работнику.
— К вашим услугам, барыня! — ответил Готлиб, принес огромный мешок, всыпал в него около двух четвертей ржи, перекинул мешок через плечо и, весело посвистывая, зашагал к мельнице. Придя туда, он нашел дверь запертой на ключ. Готлиб осторожно постучался один раз, другой, третий. Так как никто дверей не отпирал, он легонечко напер на дверь, она подалась и разлетелась на куски. Тогда он легонечко стал сдвигать ногами направо и налево жернова, лежавшие на дороге, и добрался до поставов.
Прежде чем всыпать зерно и пустить в ход мельницу, он развел огонь и сварил себе на завтрак суп, в который положил небольшой свиной окорок. Вдруг, откуда ни возьмись, появилась большущая кошка с огненными глазами; она уставила глаза на Готлиба, раскрыла свою пасть и замяукала. «Брысь!» — закричал Готлиб и так пихнул ее, что она живо сократилась. Тогда он высыпал зерно, пустил колеса в ход и стал уписывать свой завтрак. Кошка появилась снова, фыркнула и опять закричала: «Мяу!» — «Брысь!» — крикнул Готлиб и бросил ей прямо в голову кость от окорока; кошка ошалела, закружилась на одном месте и исчезла.
Вдруг перед силачом Готлибом становится страшный великан и рычит: «Ах, ты, мучной червь! Кто послал тебя сюда?» — Готлиб, не долго думая, хватает жернов, бросает его прямо в лоб великану и кричит: «Ах, ты, мучной червь! А кто послал тебя сюда!» — Великан падает навзничь и рычит так, что вся мельница дрожит.
Готлиб же всыпает муку в один мешок, а отруби в другой, который он прихватил с собой, и отправляется в обратный путь.
— Силы небесные! — завопила помещица. — Этот пентюх жив и идет домой!
Однако, вскоре ей пришла на ум новая уловка.
— Надо вычистить колодец! — приказала она на другой день. — Вода стала отвратительная на вкус и отзывает землей. Готлиб может спуститься в колодец. — А между тем она потихоньку шепнула другим работникам: — Как только он будет внизу, смотрите, чтобы не обвалились камни с края колодца и не попали на голову этому обжоре, который всех вас обедает.
Работники поняли ее злой намек. Поэтому, как только Готлиб очутился внизу, они сдвинули камни, лежавшие на краю колодца. Камни с шумом скатились и попадали на силача Готлиба, а тот только закричал:
— Эй, вы, что дурачитесь! Кто это там вздумал сыпать песок в чернильницу? Подождите только, вот подымусь наверх, так я вам покажу!
Тут испуганные работники пустились бежать и попрятались, а Готлиб выкарабкался наверх, как трубочист по дымовой трубе.
Теперь несчастная барыня и не знала, что начать, чтобы спровадить Готлиба со двора, как вдруг она вспомнила, что в замке, на вершине ближней горы тоже водится нечистый дух. Там появлялся древний великан, который в былые времена совершил много злых деяний, а потому и был навеки заключен в этот замок. Когда-то давно он при продаже имения постыдным образом и на большую сумму обманул предков теперешнего помещика.
К нему и послали Готлиба, говоря, что в замке живет прежний владелец имения, который должен теперешним господам большую сумму денег, так, если Готлибу удастся их получить, он может удержать себе значительную часть из них. Силач-работник сейчас же отправился в путь. Вскоре он был на вершине горы и оглядывался с удивлением.
— Гм, гм! — проговорил он. — Внизу все рассказывали, что на горе стоит старый полуразвалившийся замок, а я между тем вижу перед собой совершенно новый красивый дом. В нем наверно живут богачи.
Он подошел к воротам чудного здания, а так как звонка не было видно, то он постучался; однако, дверь оставалась запертой, совсем, как на мельнице.
— Вот глупо-то! — ворчал Готлиб, — опять придется играть роль слесаря и справить дело природными отмычками.
Рассудив так, он приналег на ворота, они содрогнулись и полетели со страшным грохотом. Лишь только Готлиб переступил за порог, как его окружила целая толпа духов; во главе их был тот самый отвратительный великан, в которого Готлиб пустил жерновом.
— Ага, старый знакомый! — воскликнул Готлиб. — Так ты, пожалуй, и есть тот самый господин, который никогда не платит долгов и отбирает деньги у добрых людей? Прочь с дороги!
— Ах, ты, червь! — зарычал великан и состроил ужаснейшую рожу. — Как осмеливаешься ты говорить это? Берегись, я заставлю тебя плясать по своей дудке, карапузик ты этакий!
— Ого, может, еще наоборот выйдет! — вскричал Готлиб, схватил одну половину ворот и бросил ее в лоб великану, прямо на то место, где еще виднелся синяк от удара жерновом. Затем швырнул и другую половину ворот, — тут великан скорее дал тягу и бросил Готлибу мешок, полный денег. Работник поскорей забрал мешок да и был таков.
Помещик хотя и чрезвычайно обрадовался получить целый мешок денег, которые Готлиб все отдал ему, однако ему так жутко становилось при мысли о получении неизбежной плюхи, что он только и мечтал о том, как бы поскорей отослать к праотцам силача-работника. Помещик даже уговорил своего овчара, обещав ему большие деньги, принять вместо него пощечину. Кроме того он придумал такую уловку: созвал всех работников, исключая Готлиба, и объявил, что рано утром посылает их всех в лес за дровами, при чем требует, чтобы все они были дома к известному сроку, а запоздавший работник лишается своего места, к тому же он дал им понять, что ему желательно, чтобы именно Готлиб был запоздавшим. Работникам это было нáруку. Рано утром все поспешили на работу, Готлиба же никто и не разбудил. Когда же он полузаспанный попался на глаза помещику, тот закричал на него: