— Знаю свою вину.
— Ты все еще не прошел превращений ! — свирепо крикнул дух и стукнул рукой по столу. Ударил гром, небо обрушилось, земля раскололась, городские стены и здания, духи и бесы — все исчезло. Виден был только разлив вод без конца и края, и лишь я один в этом необъятном водном пространстве. Я плыл на зеленом листке. Не успел я подумать: «Листик легкий, а я тяжелый, почему же я не падаю с него?» — как увидел, что я превратился в личинку мухи: мои уши, глаза, рот, нос — все было меньше горчичного зернышка. Невольно я громко зарыдал и проснулся. Раз мне такое приснилось, могу ли я долго оставаться в живых?
Чтобы успокоить его, Шао Ю-фан сказал:
— Не горюйте, учитель, сны — вещь недостоверная. Господин Чжун велел срочно приготовить все для похорон. Через три дня он скончался от неукротимой кровавой рвоты.
6. УПРЯМЕЦ С ГОРЫ НАНЬШАНЬ
Некий сюцай Чэнь из Хайчана как-то уснул во время молитвы в храме Су-миня и ему приснилось, что Су-минь открыл главные двери и пригласил его войти. Сюцай в нерешительности топтался на месте, но Су-минь сказал ему:
— В минувшие дни ты был моим последователем, и по правилам тебе положено входить в главные двери.
Куда ему сесть, сюцай не знал, поэтому он пропустил вперед духа-покровителя уезда Танси, затем вошел еще какой-то дух в высокой шапке, но Су-минь приказал Чэню отбросить церемонии:
— Ты был моим последователем, и тебе положено сидеть на почетном месте.
Изумленный сюцай уселся. Су-минь и дух-покровитель Танси начали между собой тихий разговор, всего Чэнь разобрать не мог, но несколько фраз расслышал: «Умрет в Гуан-си, выдвинется в Танси, упрямец с горы Наньшань прожил десять тысяч лет».
Дух-покровитель Танси сказал, что ему надо уходить, и Су-минь велел Чэню проводить его до дверей.
— Вы кое-что расслышали из моего разговора с достопочтенным Юем? — спросил дух.
— Только несколько таких-то фраз,— ответил Чэнь.
— Настанет день, когда они сбудутся,— сказал дух. Вернувшись, Чэнь увидел Су-миня, и тот сказал ему то же самое.
В испуге Чэнь проснулся. Он рассказал людям свой сон, но никто не мог понять, в чем тут дело.
Семья Чэня была бедная. Был у него двоюродный брат по фамилии Ли, которого назначили младшим помощником начальника одной области в Гуанси. Он хотел, чтобы Чэнь поехал с ним, но Чэнь не соглашался.
— Приснившийся мне дух сказал, что я умру в Гуанси. Если поеду с тобой, боюсь, будет беда,— сказал он.
— Вы ослышались,— возразил двоюродный брат.—Дух сказал: «начнет в Гуанси», а не «умрет в Гуанси». Если умрете в Гуанси, как же сможете выдвинуться в Танси?
Чэнь согласился с его доводами, и они поехали в Гуанси.
Двери, ведущие в западную часть помещения, отведенного младшему помощнику начальника области, были заперты, и никто не решался туда войти. Чэнь отпер двери, внутри оказался садик, беседка, цветы, камни. Чэнь приказал перенести туда его лежанку. Месяц с лишним все было в порядке, но в восьмую луну, в праздник Середины осени, он напился и запел в саду:
Луна светла, как вода,
осветила башню —
и вдруг услышал, как в воздухе кто-то захлопал в ладоши, засмеялся и пропел:
Луна светла, как вода,
затопила башню,
заменив таким скверным образом слово «осветила». Чэнь очень испугался, поднял голову и увидел старика в шляпе, сплетенной из лиан, в одежде из рогожи. Старик сидел на ветви платана. Весь дрожа от страха, Чэнь побежал к себе, чтобы лечь, но старик спрыгнул на землю и, удерживая Чэня, сказал:
— Не бойся, на свете водятся и утонченные бесы вроде меня.
Чэнь спросил, что он за дух. Старик ответил:
— Не скажу. Давай побеседуем о стихах.
Чэнь, заметив, что прическа и усы у старика такие, каких никто сейчас не носит, постепенно стал понимать, с кем имеет дело. Вошли в помещение; стали состязаться в сочинении стихов. Иероглифы, которые писал старик, все были в форме головастикового письма, Чэнь не мог как следует разобраться в них.
На его вопрос старик ответил:
— Я с детства привык так писать, а теперь, если бы мне и захотелось перейти на почерк кайшу , рука привыкла к старому письму и не послушается меня.
Детские годы, о которых упомянул старик, приходились на время еще до Нюй-ва.
С этих пор старик стал приходить каждую ночь, как свой человек.
Домашние младшего помощника начальника области Ли часто видели, как Чэнь, держа в руках чашку с вином, пьет будто вместе с кем-то, находящимся в воздухе. Рассказали об этом Ли; тот тоже заметил, что Чэнь в каком-то странном состоянии, и упрекнул его: