Все это перекликается с тем разговором на моем первом космическом корабле, когда мы летели от Солнечной системы в Содружество. Очень даже вероятно, что вся наука и культура перешла к нам от древних, оказавшихся на нашей планете на Евразийском материке, гиперборейцам, скифам, как передается предками, родителями своим потомкам.
… Да, что-то я уж очень глубоко задумался. Но, кажется, сейчас это ко времени. И я продолжил отвечать своим учителям.
-Если говорить о нынешнем государстве, то официальной истории его более тысячи лет. Сперва это было Княжество, потом Царство, затем Империя. Последние сто лет это Союз Республик, Федерация, но по сути своей и вертикали власти, все та же Империя, и, я думаю, многие будут рады возвращению к имперскому порядку.
-Расскажи о себе.
-Родился, учился, женился… Нет, немного не так: родился, учился, служба в армии, работа.
-На сколько, знатен твой род?
-Этот вопрос, так сказать, под вопросом. Я думаю, что род мой далеко не знатен. Вообще-то сейчас это узнать затруднительно многим моим соотечественникам. Как раз когда общественный строй в стране сто лет назад изменился, под корень уничтожалась почти вся знать. И безопаснее было скрывать свою родословную.
-Ладно, сколько поколений рода ты помнишь?
-К сожалению, я и прабабку-то свою не помню, хотя мне говорят, что я ее еще застал – был маленьким ребенком, а другие ушли “за кромку” еще раньше, и про них мне не больно-то и стремились рассказывать родители. Может, считали, что мне это не нужно, может на то была другая причина. Хотя мой дядя – один из младших братьев отца (отец был старшим ребенком в семье), рассказывал, что дед мой из рода хранителей, и еще в малом возрасте остался без родителей. Его взяли к себе, воспитали и вырастили три сестры.
Наверно, мне надо рассказать поподробней и попытаться сразу ответить на все ваши вопросы. Понимаете, наше государство многонационально, к одной из народностей, влившейся в состав России почти пятьсот лет назад, принадлежу и я. Самоназвание его – Мари. В те далекие времена нашим народом правили несколько местных князей, но сейчас маловероятно найти их прямых потомков.
Перед переходом под руку царя Ивана Грозного часть марийцев (тогда их называли черемисами), были данниками булгар (Казанского ханства). Ну, и, как известно, ближние соседи обычно не испытывают теплых чувств друг к другу. Деревня Варангуж, в которой вырос дед, стояла на отшибе, а за рекой была уже татарская земля, то есть это была самая граница двух народов и двух вероисповеданий.
Дело в том, что сейчас православное христианство является официальной религией Марийской Республики (Марий Эл), вот только в Моркинском районе, на землях нашего рода всегда была сильна вера в старых богов. Христианство местными людьми не принималось. Это сейчас свобода вероисповедания, а в царские времена с этим было строго: народ, собравшийся на языческие праздники, разгонялся, выявлялись зачинщики. Потом – советская власть с лозунгом: “религия – опиум для народа”. Но я еще в бытность пионером и комсомольцем, в свои редкие приезды “на погостить” к бабушке и деду застал некоторые праздники, которые проводились тихо и не афишируя. В общем, места там не простые. Об особом статусе говорит и то, что у деревни Варангуж было ТРИ священные рощи. И именно здесь еще сто лет назад собирались на Петров день тысячи “черемисов” и “вотяков”. Этот день на Ивана Купалы у нас назывался Семик.
Вот только, если вернуться к словам моего дядьки, все-таки не понятно, хранителем чего был род деда: границ или старой веры? А сейчас я это и подавно не узнаю.
-Ладно, раз уж ты помнишь только два предыдущих поколения своих предков, расскажи о них. Нас в основном интересуют мужчины рода и их отношение к воинской службе.
-Наша страна хорошо помнит последнюю мировую войну, нам она обошлась очень тяжело – как минимум было потеряно двадцать семь миллионов соотечественников. Оба моих деда ушли на фонт: дед со стороны матери лейтенантом, а со стороны – отца солдатом.
Моему отцу было пять лет, когда дед уходил на фронт. “Хлеба уже поднялись, значит, это был июль-август” – вспоминал он. “Мы тогда еще долго бежали среди колосьев, провожая тех первых двенадцать мужчин. А вернулось после войны только трое из них.”
Уже в 1942г. дед приезжал домой в отпуск по случаю тяжелого ранения. Сквозное ранение живота, по сути, считалось практически безнадежным, но так как он не ел уже вторые сутки, то это спасло его. Служил в роте истребителей танков, получил медаль “За боевые заслуги”, две “За отвагу” и “Красную звезду”. Демобилизовался он осенью сорок пятого привезя домой две телеги трофейных подарков (как столько можно было вывезти одному из другой страны?).