Однако вскоре сама возбужденная толпа матросов во главе с Керенским показалась из-за угла и двинулась им навстречу. Адмирал Вирен отметил, что тут и моряки 1-го Балтийского флотского экипажа и 2-го крепостного артиллерийского полка, и других частей Кронштадтской базы флота. Дело приобретало нешуточный оборот, и информация о мятеже в столице явно разлетелась повсюду. И джина из сказки назад в бутылку не загонишь. Да и какая уж тут сказка...
- Что здесь происходит? - Адмирал постарался перекричать толпу.
Керенский широко улыбнулся и сообщил:
- Революция, Роберт Николаевич! - и на распев повторил - Ре-во-лю-ци-я!
Вирен выхватил наган и, размахивая им, закричал:
- Я приказываю всем вернуться по своим местам! Я не допущу анархии и беспорядков!
- Дави Вирена!
Адмирала окружили и начали толкать со всех сторон. Раздался выстрел и обернувшись Вирен увидел как у Бутакова отобрали наган и ударили им контр-адмирала по голове. Кровь залила ухо и лицо.
- Александр Федорович, остановите их! - вскричал Вирен.
Продолжая улыбаться, Керенский покачал головой. Адмирала схватили и стали срывать с него погоны. Рядом хрипел избиваемый Бутаков.
- Бейте их! Дави Вирена! Кончай!
Двух адмиралов поволокли к ближайшей стенке и буквально с силой впечатали в нее. Кто-то из матросов поднял наган Вирена и выстрелил сначала в одного адмирала, а затем в другого. Еще несколько выстрелов и расстрелянные перестали шевелиться.
К окровавленным и растерзанным телам адмиралов подошел Александр Керенский. Весело осмотрев место расстрела он сообщил убитому Вирену:
- Революция, Роберт Николаевич! Именно так и только так!
А затем обратился к толпе:
- Товарищи! Петроград ждет! Россия ждет освобождения! Вперед же, товарищи!
* * *
ПЕТРОГРАД. 28 февраля (13 марта) 1917 года.
"По всей сети. Всем начальствующим. Военная. По поручению Комитета Государственной Думы сего числа занял Министерство путей сообщения и объявляю следующий приказ председателя Государственной Думы: "Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась бессильной. Комитет Государственной Думы взял в свои руки создание новой власти. Обращаюсь к вам от имени Отечества - от вас теперь зависит спасение Родины. Движение поездов должно поддерживаться непрерывно с удвоенной энергией. Страна ждет от вас больше, чем исполнение долга, - ждет подвига... Слабость и недостаточность техники на русской сети должна быть покрыта вашей беззаветной энергией, любовью к Родине и сознанием своей роли транспорт для войны и благоустройства тыла..."
Сидящий за столом криво усмехнулся и поднес к краю листа зажженную спичку. Досмотрев до конца пиршество огня, и бросив остатки горящей бумаги в пепельницу, полковник Ходнев поднял взгляд на бледного товарища министра путей сообщения Борисова и вкрадчиво спросил:
- Так это вы, милостивый государь, встретили перед баррикадами господ Некрасова и Бубликова словами "Слава Богу! Наконец-то! А мы вас ещё вчера ждали!"? Благоволите объясниться, вы по недомыслию радовались попытке захвата мятежниками вашего министерства или, быть может, вы полагали, что вам воздастся за ваше предательство и измену Государю Императору тридцатью сребрениками? Так можете в том быть вполне уверены - воздастся. Как Иуде воздалось в свое время... Впрочем, вы это и сами знаете из Писания.
Человечек трясущимися руками вытирал крупные капли пота со лба и срывающимся голосом спросил:
- Н-на каком основании собственно? Вы... Вы не имеете права!
- На каком основании, спрашиваете вы меня? Я не имею права, говорите вы? В таком случае, милостивый государь, я полагаю, что для вас будет небезынтересным содержание вот этой бумаги.
Ходнев не спеша раскрыл лежавшую на столе папку, вытащил лист бумаги и с расстановкой начал читать.
- "На основании 12 статьи Правил о местностях, объявленных на военном положении..."
* * *
ТЕЛЕГРАММА КОМАНДУЮЩЕГО БАЛТИЙСКИМ ФЛОТОМ АДМИРАЛА НЕПЕНИНА АДМИРАЛУ РУСИНУ
"Мною объявлены Свеаборг, Моонзундская и Абоская позиции на осадном положении. В подчиненных мне частях все в полном порядке. Непенин".