Еще через несколько тягостных минут в опустевший дворец ворвалась толпа солдат и всякой веселой черни. Начался разгром.
Правительство, назначенное Государем Императором Николаем Вторым, перестало существовать...
* * *
ОКРЕСТНОСТИ МОГИЛЕВА. 27 февраля (12 марта) 1917 года.
Выстрел винтовки громыхнул в тишине ночного леса. Толчок в плечо.
- Слева!
Георгий не заморачивался всякими этикетами, лязгая затвором и вскидывая винтовку для нового выстрела. Резко обернувшись в указанном направлении, пытаюсь взять на прицел скользящие между деревьями фигуры. Сзади дважды громыхнул маузер. Марсель Плиа вел огонь с правого борта.
Стреляю. Толчок отдачи бьет в мое плечо. Ну, что я снайпер, попадать в активно движущуюся цель из маузера, пусть даже и с прикладом, используя в качестве платформы летящие через ночной лес сани? Не попал, конечно. Не знаю, попадал ли кто-нибудь из нас, но мне казалось, что целей становилось только больше.
Слева от меня заковыристо подгонял свою клячу Тихон. Стоп, не клячу - лошадку. Вывези нас родная, и я тебе куплю воз сена! Только быстрее!
Горшков стреляет и, к нашей секундной радости, одна из фигур, кувыркнувшись, затихла. Однако это лишь разозлило остальных наших преследователей.
Мои два выстрела уходят в молоко.
- Гони! Гони, родная! - Кричал Тихон, хлестая лошадь вожжами. - Господь меня наказует за жадность мою! Вывези, Рыжуха, век не забуду!
Как он, вероятно, сейчас в душе костерит нас на чем свет стоит! И отдельно, наверняка, перепадает Георгию, который так красноречиво его соблазнял на эту поездку.
Когда я впервые спросил хозяина огорода, которому мы свалились буквально на голову, о возможности срочно выехать в Могилев, тот лишь удивленно переспросил:
- Ночью? В лес?
Меня очень подмывало добавить фразу "В багажнике?", но я добавил лишь окончание этого известного анекдота:
- Плохая примета?
Тихон, как оказалось, так звали нашего собеседника, лишь хмыкнул:
- Шутник, ты барин...
- Что ж так?
- Дык, кто ж ночью зимой едет в лес? Тем более - волки. Вона их сколько за войну расплодилось. Стрелять-то некому, а в бесхозном лесу в лихолетье волк завсегда хозяин. А уж ночью...
Селянин безнадежно рукой махнул, показывая всю бесперспективность моей идеи. Но я вновь напирал на него.
- Ну, так и нас несколько человек при оружии. Разве не проедем?
Тихон активно замотал головой.
- Ох, барин, не ведаешь ты, о чем просишь!
В разговор вмешался Горшков.
- Разрешите, я с ним переговорю.
Дальше мы минут пятнадцать наблюдали сцену торга. Торговались ожесточенно. Георгий Георгиевич пару раз даже подозрительно спросил крестьянина:
- Ты часом не жид?
Пока Горшков торговался с мужиком, ко мне подошел Марсель Плиа:
- Ваше Императорское Высочество!
Я обернулся к нему, а тот смущенно продолжил:
- Я хотел сказать спасибо, за то, что вы бросились меня спасать.
- Пустое, братец! - я отмахнулся.
- Не скажите, Ваше Императорское Высочество, не скажите. Вы мне на самом деле жизнь спасли, ведь в этот раз падение с аэроплана я бы точно не пережил!
Я удивился:
- Что значит "в этот раз"? Раньше тоже приходилось падать с аэроплана?
- Так точно, Ваше Императорское Высочество, приходилось. - Марсель засмеялся. - В том бою, за который я получил первого Георгия на грудь, я как раз и упал. Был в верхнем люке над крыльями и стрелял из пулемета, когда в наш аэроплан произошло попадание с земли. Тогда наш "Муромец" вдруг рухнул вниз и я выпал из своего гнезда. Пока пилотировавший тогда лейтенант Констенчик не смог остановить наше падение я так и летел четверть версты за аэропланом словно камень. Слава богу, я привязался ремнем к своему сидению тогда и далеко не улетел, и когда машина остановила падение, я просто влетел в свой верхний люк, вот и все. Помню, тогда все сильно удивились, а я тогда, помню, сказал им, что предпочитаю падать не так быстро в следующий раз, вот. А в этот раз, я хоть и привязался, но пришлось бы мне волочься за аэропланом полверсты по полю этому во время посадки, да еще и удар об землю в самом начале...
Моторист, смутившись, замолчал, а я одобрительно похлопал его по плечу.
Тут торг был окончен и, весьма довольный Тихон пошел запрягать в сани лошадь, а в стороне, крайне раздраженный Горшков, бурчал что-то себе под нос.
Горшков погрузил в сани винтовку и пару пистолетов "Маузер К-96". Через четверть часа мы выехали в сторону Могилева, оставив Орловского охранять аэроплан и ждать ремонтную бригаду с аэродрома.