И вот теперь мы неслись по этому лесу. Лунный свет заливал округу мертвенным светом. Черные деревья и мечущиеся между ними темные фигуры с горящими глазами создавали воистину фантасмагорическую картину. Наши выстрелы давали результат, но процент попаданий говорил о том, что мы круто попали. Не факт, что нам элементарно хватит патронов.
- Гони, Рыжуха! Ах ты...
Крик возницы слился с выстрелом из винтовки и в этот момент сани заваливаются набок. Лечу куда-то в сторону и ныряю головой в большой сугроб на обочине. Пока выбирался из глубокого снега на несколько мгновений потерял нить происходящего, а когда осознал - мороз продрал меня до глубины души. Ибо это был конец.
Волки окружили нас. Горшков и Плиа стояли спиной к спине. Георгий остался без винтовки и держал в руках свой личный наган, а Марсель Плиа, сохранивший маузер, спешно пытался перезарядить магазин с новой обоймой патронов. Тихон стоял у перевернутых саней и затейливо матерясь, размахивал какой-то похожей на оглоблю палкой.
Я же, оставшись без маузера, спешно потянулся за табельным наганом, так и застыл нащупав открытую крышку кобуры. Нагана не было...
Вот первый волк прыгнул на Горшкова и тот трижды выстрелил в него. Вот прозвучал рык, и другой серый хищник прыгнул на нашего возницу. И вот большущий зверь сверкая в лунном свете глазами вышел прямо на меня.
Я вытащил из ножен, висевших на поясе, большой черкесский кинжал, бывший со мной еще со времен командования Дикой дивизией. Волк сделал шаг мне навстречу и утробно зарычал. Я присел и изготовился принять хищника на левую руку. Правая рука пошла назад для замаха острым клинком.
Все вокруг замерло для меня, и лишь какие-то смутные тени, словно в замедленной съемке, перемещались где-то на периферии моего зрения и сознания...
* * *
ПЕТРОГРАД. 27 февраля (12 марта) 1917 года.
Кутепов шагал по заснеженной мостовой. Замершие в каком-то оцепенении дома, пустая улица. Лишь через Фонтанку видны несколько групп с красными флагами, но на этой стороне все спешили убраться с дороги полковника.
Собственно в этом не было чего-то особенно удивительного, ведь Кутепов шел по набережной не один. За ним шагали рота Лейб-гвардии Преображенского запасного полка и рота Лейб-гвардии Кексгольмского запасного полка при четырех пулеметах каждая, и выражения их лиц были такими, что желающие бузить и ходить с транспарантами старались обходить ощетинившийся штыками строй по другим улицам. Тем более что тылы колонне прикрывал эскадрон Гвардейского кавалерийского запасного полка.
Полковник знал, что примерно в это время рота Лейб-гвардии Литовского и Волынского запасных полков берут под контроль Царскосельский вокзал столицы, роты Лейб-гвардии Преображенского и Литовского запасных полков уже взяли под опеку Николаевский вокзал. Сводный же отряд из трех рот - Лейб-гвардии 4-го Императорской Фамилии, Егерского и Семеновского запасных полков под командованием штабс-капитана Розенбаха имели задачу занять находящиеся рядом друг с другом Балтийский и Варшавский вокзалы. Каждая из рот формально имела при себе по четыре пулемета, хотя и не все из них были в рабочем состоянии.
А вот у разведчиков разведывательной команды Лейб-гвардии 1-го Стрелкового Его Величества запасного полка была особая задача - помимо прямой разведки Кутепов им поставил задачу распространять слухи о чуме в Петрограде, чем, по мнению полковника, можно было добиться хотя бы временного уменьшения количества людей на улицах столицы, а следовательно хоть немного сбить градус революционного возбуждения в городе.
Дойдя до цели своего похода, Кутепов отдал короткий приказ и строй рассыпался. Кто-то взял на прицел обе стороны набережной, а остальные, взломав запертую дверь, быстро растекались по коридорам и залам Министерства путей сообщения Российской Империи.
В коридоре к полковнику подскочил раскрасневшийся господин, который визгливым голосом закричал:
- По какому праву? Это произвол! Кто вы такие! На каком основании...
Кутепов молча достал из кобуры наган, и визг красного господина оборвался на верхней ноте. Удостоверившись, что собеседник более не выражает возмущения и вроде даже готов слушать, полковник спокойно проговорил:
- По Высочайшему Повелению город Петроград с 27 февраля объявлен на осадном положении. Имею предписание взять под контроль Министерство путей сообщения и обеспечить прибытие и разгрузку в столице частей с фронта...
Господин задохнулся от возмущения.