Например, даже во времена постреволюционного хаоса и разгула революционной целесообразности, для награждения "первого солдата Революции" Тимофея Кирпичникова солдатским Георгиевским Крестом IV степени генералу Корнилову пришлось подделывать наградные бумаги, включив в них описание не существовавшего в природе подвига Кирпичникова, который якобы лично героически нейтрализовывал полицейские пулеметы, стрелявшие в борцов Революции.
Так что, генерал Иванов заслуженно считался человеком по-настоящему героическим. Более того, не вызывала ни малейшего сомнения его личная преданность Николаю Второму. И вот теперь, этот человек стоял и ждал ответа на свой прямой вопрос. И было понятно, что никакие абстрактные рассуждения о чести, долге и нашей исторической миссии его не устроят.
Наступал решающий момент. Если я не смогу его убедить, то вся затея провалится. И лучшее из того, что ждет меня, будет опала и ссылка куда-нибудь в имение. Что ждет страну и мир в этом случае, я даже не хочу думать.
Я кивнул.
- Сведения у меня были и сведения весьма обширные. Только моим сведениям о заговоре недоставало лишь одной малости - доказательств, не вызывающих ни малейшего сомнения у Государя. Моих слов, моих предостережений, моих выводов и моей информации, к сожалению, оказалось мало для того, чтобы Император принял окончательное решение. Мы с ним обсудили все необходимые меры, которые необходимо будет предпринять, в случае, если все изложенное мной окажется правдой, но все же Государь решил отложить окончательное решение вопроса до своего прибытия в Царское Село. Но, я-то знаю, что он туда не доедет!
Перевожу дыхание и с жаром продолжаю:
- Вы понимаете, что значит точно знать, что твоему Государю, твоему старшему брату грозит смертельная опасность и видеть то, как он сам отправляется в ловушку? Видеть, как на твоих глазах происходит величайшая катастрофа, которая не только погубит Императора, но и уничтожит Россию, убьет миллионы русских людей? Как можно в такой ситуации лишь вздыхать и бессильно разводить руками, лепеча что-то о том, что нет у тебя каких-то особых и дополнительных доказательств того, что изменники убьют Государя и погрузят наше Отечество в пучину братоубийственной гражданской войны? Воля ваша, Николай Иудович, но я не мог сидеть и ждать, сидеть и не пытаться что-то сделать!
Иванов выжидающе смотрит на меня, однако никак не комментирует мои слова. Ему категорически чужды розовые сопли и эмоциональные восклицания. Ему нужны факты и доказательства. Или, по крайней мере, то, что он согласится принять за доказательства. А я же должен убедить его, во что бы то ни стало! Иначе конец всему!
- Я знал, что согласно с планом захват императорского поезда намечен уже на сегодняшний день, - продолжал я. - Поэтому я счел единственным приемлемым вариантом в такой ситуации спровоцировать заговорщиков на активные действия прямо этой ночью, нарушив, таким образом, планы заговора и вынудив его участников проявить себя уже этой ночью. А активные действия заговорщиков сами по себе являются доказательством наличия такого заговора равно и их участия в нем. Именно потому я дождался вашего ухода с платформы и только после этого обратился к заговорщикам. Если бы пошли туда все вместе, то, боюсь, вы так же были бы арестованы, а значит, наше дело стало бы абсолютно безнадежным.
Мой собеседник медленно кивнул, но по выражению его лица трудно было понять, был ли кивок выражением согласия или просто знаком того, что он принял к сведению, те аргументы, которые я ему привел. Поэтому, не сбавляя натиск, я заговорил дальше.
- Я предложил на этой встрече программу активных действий по обеспечению безопасности императорского поезда, по принятию скорейших мер для отправки надежных частей в столицу для усмирения мятежа, а также другие меры по снижению революционного накала в Петрограде и в стране в целом. Генерал Алексеев заявил мне, что войска не должны вмешиваться в происходящее и революция должна снести всю накипь, имея в виду нашего Государя. И, лишь после этого, как выразился наштаверх, армия зафиксирует новый порядок в России и новую власть.