Да и по выписке с нашего общего счета это видно. За год он не потратил с него и копейки. Деньги от нашего общего бизнеса поступали исправно, я их тратила, а он – нет. Но ведь покупал он себе носки, трусы, рубашки. Как то у нас повелось с самого начала, что одежду для себя он выбирает сам, поэтому я к этому свою руку не приложила. А у него за год должно было хоть что-то износиться. Не верю, что он ни разу не зашёл в магазин. Но судя по нашему общему счету, он словно и не жил.
И эти его постоянные командировки. Если он давно не интересуется нашим общим бизнесом, то откуда столько командировок.
Я прокручиваю в голове события последних месяцев.
Муж последнее время часто уезжает в командировки, его почти две-три недели нет. Часто срывается на выходных, с вечной отговоркой «срочные дела». А из командировок часто возвращается без чемодана, на мои вопросы отвечая: Бросил на работе, грязное отнес сам в прачечную.
И я ему верила. Какая же я была дура! У него другая семья!
Вот только где? Здесь или в другом месте, которое он называет командировкой.
И как он может после другой женщины приехать ко мне, лечь со мной в кровать и страстно заниматься сексом? Что это вообще? Где наша любовь?
Я ведь говорила ему, что не потерплю измен!
Как доехала до дома – не помню. Кажется, всю дорогу я рыдала, как помешанная. Вошла в квартиру, и слезы полились с еще большей силой. Здесь все обустроено им, мы с такой любовью строили этот дом, что у меня сейчас слов нет и чувства на разрыв.
Из кухни прибегает мама и квохчет возле меня.
- Лерочка, кто тебя обидел? Скажи мама, мама ему голову оторвет, - все, как в детстве, мама гладит меня по голове, прижимая к себе. А я утыкаюсь в ее мягкий живот и даю волю слезам.
- Мам, Олег мне изменяет…
- Тю, ненормальная, с чего ты это решила, он вон как тебя любит, - мама даже отстранилась. – Посмотри, как вы живете, так не любящий муж для семьи вкалывать не будет.
На шум прибегают дети, и мне приходится быстро утереть слезы, нельзя, чтобы дети видели меня расстроенной. Но дети все подмечают.
- Мама, тебя кто-то обидел? – первый вопрос от сына.
Ох, обидел, еще как обидел твой папашка, вот только высказать ему не могу, он снова в «длительной командировке». Видимо, навещает другую свою семью. Интересно, а дети в той семье есть?
Иду в нашу с Олегом спальню переодеться. Открываю шкаф и застываю. Ровными рядами висят белые рубашки Олега. Рядом серый костюм, черный и в мелкую точечку, несколько брюк, джемперы сложены на полочке, каждый отдельно. Утыкаюсь в мохнатый сложенный конвертом кардиган, он сказал, что приобрел его в Китае, вдыхаю родной запах. Не пахнет он другой женщиной. Все одежда чистая, глаженная, ни тебе помады, ни чужого волоса нет. Так и хочется поверить, что это всё` плод моего воображения. Перебираю рукой рубашки и натыкаюсь на этикетку. Eton, Zilli, Brioni, Kiton – не самые дешевые бренды, и даже Stefano Ricci. Потом смотрю на этикетки у брюк и костюма. И там такой же дорогой бренд. Что это? Нет, я понимаю, что мой муж стал зарабатывать хорошие деньги, и не покупает вещи в масс-маркет, но теперь похоже он выбирает вещи в очень дорогих брендовых магазинах, да даже носки у него от именитых брендов.
Тут мне становится страшно вдвойне. Я не знаю, откуда у него эти деньги, а если он связался с криминалом?
И я набираю Диму Королева, только он мне может помочь.
- Дим, привет, - начинаю я, а у самой все внутри трясется.
- Ты чего, рыдала что ли? – в его голосе тревога.
- Да, я взяла распечатки из банка, он не пользовался нашим общим счетом, только деньги туда перечислял, а еще у него есть два левых счета с очень большими суммами, и он не появляется на работе и забросил бизнес, - тараторю я, пытаясь выложить все, что нарыла на мужа.
- Так, Ольшанская, с этого дня ты не лезешь никуда своим длинным носом, тебе понятно, - вдруг рявкает на меня Дима.
- Дим, ты чего? – удивляюсь я.
- Ольшанская, хочешь жить?
- Д-да…
- Вот тогда никуда не суй свой нос, я сказал, что когда найду всю информацию, то тебе перезвоню? Ты меня поняла?
- Он вляпался в какую-то историю? Ведь так?- мое сердце уходит в пятке, и теперь страшно становится мне.
- Ольшанская? Ты что-то не поняла?
- Да все я поняла, - огрызаюсь я. – Все плохо? Да? Насколько?
- Очень плохо, Лера. Всего я даже рассказать тебе не смогу.
- Я его еще увижу?
- Лучше бы ты его никогда не встречала, Лера, - тихо произносит Димка. – Лер, наш разговор разглашению не подлежит, если Ольшанский появится, то ты с ним общаешься, как всегда. Лер, пойми меня правильно, от этого зависит твоя жизнь и жизнь твоих детей.
Димка сбрасывает звонок, а у меня из-под ног уходит пол.