- А почему без ЧЛЕНОвредительства, вам же важна его голова, вот мы голову трогать не будем, только член ему оторвем, - Надя это говорит таким голосом, что Олег с испугу съеживается, прикрывая рукой хозяйство.
- Девочки, идите, ищите мужей, этого оставьте мне, я сам с ним разберусь, - и Архангельский вновь углубляется в изучение каких-то бумаг.
- Мы чё, мы не чё, тут вон чё, и то ничё,- бурчит Надя. – Ольшанский, я с тобой не прощаюсь, если дернешься еще в сторону Лерки, я лично тебе яйца оторву. Возьмусь одной рукой за правое, другой за левое и дерну в разные стороны.
Мы со Светкой прыскаем в кулачки, а Надюха разворачивается и, как танк, сметая все на своем пути, марширует в сторону лестницы. Мы со Светкой семеним за ней.
Пока спускались, я спросила: Девчонки, а вы как освободились?
- Ой, это долгая история, потом расскажем, - бурчит Надя.
А Светка только махнула рукой. На первом этаже мы ошибаемся поворотом и сворачиваем к комнате охранников. И я пугаюсь. Потому что все охранники стоят на коленях со связанными за спиной руками, а над ними возвышается двухметровый гигант с автоматом в руках. При виде Светки гигант начинает улыбаться щербатым ртом.
- Ой, - пищу я и пытаюсь дернуться назад, но Светка ловит меня за руку.
- Стой, это свой, - Светка тормозит меня. – Это Саша, мой брат по детскому дому.
Представляет она гиганта, а он тянет ко мне лапу, его руки все в наколках, так что участок чистой кожи надо поискать. Но улыбка у него добрая, открытая.
- Это третья моя подруга – Лера, - представляет меня Света, и я пожимаю гиганту руку. – Спроси у этих, куда они наших мужиков дели.
Гигант по одному Светкиному знаку меняется, превращаясь в сущего дьявола. Он хватает одного из охранников и заламывает ему руку болевым приемом. Тот верещит, как баба, но через минуты мы уже знаем куда идти.
Мы спускаемся еще на один пролет и попадаем в техническое царство. Здесь комнаты с оборудованием для вентиляции помещения, склады, большая кухня. В кухне наталкиваюсь на девочку грузинку. У нее испуганные глаза, она прижимает ручки-веточки к груди в молящем жесте, как будто мы фашисты какие или бандюганы. Странная девочка. Работает бок обок действительно с бандитами и не боится, а трех теток испугалась. Мы не тратим на нее время. Открываем следующую дверь и охереваем. В комнате, где должны сидеть наши мужики пусто, а в стене огромный пролом. Мы медленно подходим к пролому и чуть не падаем от смеха.
В проломе сидят наши мужики, у каждого в руке по огромной палке колбасы, пол батона хлеба, а перед ними стоит пузырь армянского коньяка и открытая полукилограммовая банка красной икры, с воткнутой в икру столовой ложкой.
- Вот сучары, - рычит Надька, при этом оба мужика втягивают головы в плечи. – Мы значит там прорываемся с боем, бьем морды, а эти сучары сидят в тихушку колбасу жрут, коньяк попивают, икоркой закусывают.
- Надь, да мы чо, мы не чо….
И я начинаю смеяться.
- Что заладил: Надь, Надь! Тебе на свою жену наплевать! – расходится в гневе Надька.
- Надь, ну чего ты начинаешь, я ж знаю, что ты пока всем мордой в дерьмо не ткнешь, к тебе лучше не подступаться, - оправдывается Серега, он сам почти под два метра ростом и в плечах шире шкафа, но ужасно боится свою супругу в гневе.
- Харчуются они тут, понимаешь, - Надя кипит, как чайник, не остановишь. – Вы зачем стену снесли, придурки.
- Так сидим тут, никого не трогаем, жрать охота, вас долго не было, а тут так запахом колбасы потянула, ну и Фил легонько кулаком в стенку ударил, она и вывалилась. Вот мы и тут.
- Сожрали значит хозяйскую колбасу? – ерничает Надя.
- Так не кормили же, - Фил в полном недоумении, какие могут быть претензии.
- Ага, сидят, жрут, коньяк пьют, а их жен чуть не раскатали, - язвит Надя.
- Надь, ну чего ты, кто ж осмелиться тебя раскатать, ты же бой баба, вон в деревне в мужиков гири десятикилограммовые кидала, когда они тебя обозвали.
Мы со Светкой покатываемся, держась за бока. А Надька песочит мужиков и отвешивает им оплеухи. Те только сопят, но ничего не говорят и сожалением покидают свое сытное место. Под шумок Фил расталкивает по карманам пузыри с коньяком. Хорошо Сванидзе устроился. Все у него под рукой.
И в этот момент гаснет свет и звучит команда: Всем оставаться на местах! Начинаем штурм!
И мы со страхом замираем.
Через минуту появляются люди в черных масках с автоматами, поверх дула прикреплен фонарь. Нам светят в лицо.