Но мать отмахивалась:
– Какой талант, одни тройки в школе. Пусть работать идет, сколько лет кормили ее, дармоедку.
А отец назидательно говорил:
– Удумали чего, в театр! Актриска должна манкой быть, с дьявольщинкой. А Ксюха наша – ни рожи, ни кожи.
Баба Рая сердилась:
– Не понимаете вы ничего.
И продолжала мечтать, что маленькая ее протеже станет актрисой.
Узнала: в театральные вузы на результаты по математике не смотрят – только русский с литературой надо. И, как могла, готовила Ксюшу. Диктанты заставляла писать, Лермонтова читала вслух.
Беда в том, что в талант свой девочка не верила, да и учиться не любила. Каждый раз приходилось выбирать «прикольные» отрывки, а за сочинения сулить призы – мороженое или шоколадку. Но на слабенькие «четверки» гуманитарные науки кое-как вытягивали.
А когда Ксюше исполнилось семнадцать, связалась она с дурной компанией, и школа совсем стала побоку. Уроки прогуливала. Курила во дворе с подозрительными парнями, обнимала страшных-кожаных на заднем сиденье мотоциклов. Но с бабой Раей всегда паинька, в магазин для нее ходила, убирать помогала.
Школу закончила еле-еле. Про институт теперь даже речи не было – устроилась в палатку рядом с домом.
…Родная дочка бабы Раи давно выросла, вышла замуж, жила отдельно. Зять работал в полиции и больше всех беспокоился из-за странной дружбы тещи с девочкой из нехорошей семьи. Постоянно зудел жене:
– Обнесут у твоей матери квартиру. Или еще что похуже.
– Да что ребенок может сделать?
– Она уже не ребенок. Восемнадцать лет. Работает торгашкой, общается с подонками. Сколько дел уголовных было, когда жилье оттяпывали, а стариков убивали.
– Да ладно тебе. Нормальная девчонка, только запущенная. И мать мою любит, никогда зла ей не сделает.
– Ну, может, топором рубить и не станет. Хитрей поступит. Квартира ведь Раисе Степановне принадлежит? Вот и подумай. Ты надеешься, что единственная наследница? А по закону обязательную долю только инвалиды имеют, так что тебе не положено. Напишет мать завещание на эту Ксюшу – и все, улетит жилплощадь, ничего не поделаешь.
– Брось. Не будет мама чужому человеку квартиру отписывать.
– Пистолет наставят – что угодно подпишет.
На мозги капал постоянно, так что дочь бабы Раи реально забеспокоилась. Прав муж, может плохо кончиться. Девица курит, выпивает, вечно в окружении парней подозрительных. На матерых уголовников не тянули, но по мелочи явно проблемы с законом имели. Ксюша тоже наверняка подворовывает. В том числе и у ее матери. А подслеповатая старуха, небось, и не замечает, что деньги у нее исчезают.
Велела бабе Рае деньги ее пенсионные обязательно контролировать и расходы записывать.
Старуха дочери послушалась, в конце месяца показала отчет. Дебет с кредитом вроде сходился. Но две тысячи восемьсот рублей «Ксюше на шапочку зимнюю» и ей же тысячу пятьсот «в долг до зарплаты» дочке бабы-Раиной решительно не понравились.
И она придумала, как Ксюшу от матери своей отвадить.
У бабы Раи как раз надвигался юбилей. Двадцать второго декабря – восемьдесят лет.
По идее, банкет бы надо в ресторане, родню созвать, подружек материных, кто еще жив. Но в заведениях в это время – корпоративы предновогодние, цены подскакивают вдвое. С пенсии старухиной точно не погуляешь, а самим платить не с чего, времена нынче сложные.
Баба Рая успокаивала:
– Да зачем нам рестораны? Дома посидим.
Но тоже ведь морока: продукты закупать, готовить, потом посуду мыть.
– Ничего, я Ксюшу позову на подмогу.
– А она вообще к тебе часто приходит? – словно бы между делом спросила дочь.
– Нет, – вздохнула тетя Рая, – все у нее дела какие-то. Но на день рождения, конечно, придет.
– Позови и сейчас. Чаю вместе попьем.
– Ты ведь не любишь ее, – взглянула проницательно мать.
– Так я по делу. Попросим, чтобы с готовкой помогла. По-соседски.
Позвонили беспутной соседке. Ксюша быстро явилась. Юбка коротюсенькая, рожа намазанная. Старуха расплылась в улыбке:
– Птенчик мой прилетел!
Дочь еще больше насупилась – мыслимое ли дело, к юной шалаве – ласковей, чем к человеку родному.
Но уселись все вместе за стол. Попросили девчонку, чтобы накануне юбилея пришла, подсобила.
– Ясен перец, заявлюсь! – хохотнула та. – Будем салатики строгать и шампусик квасить, чтобы не скучно, да, баб-Рай?
Дочка тети Раи неодобрительно скривилась – что за манеры.
Ксюша перехватила ее осуждающий взгляд и вдруг ангельским голоском попросила: