Тайлер позвонил по мобильному Гранту и выяснил, что тот все еще занят разгрузкой огромной груды обломков, доставляемых в третий ангар. Тайлер и Дилара направились туда.
Доктор Локке показал охранникам удостоверение и поручился за Дилару, которая предъявила паспорт — во время катастрофы вертолета она спрятала его внутри спасательного комбинезона.
Войдя внутрь, Тайлер увидел, что дела продвигаются вполне успешно. С помощью мобилизованной «Гордианом» рабочей силы они уже сумели собрать, по крайней мере, сорок процентов обломков.
Он заметил Гранта, руководившего разгрузкой грузовика. Тот помахал им рукой, продолжая отдавать распоряжения.
— Отлично поработали, — произнес Тайлер.
— Современная головоломка — «собери самолет из кусочков», — усмехнулся Грант.
— Чем-то напоминает «лего».
— Последние веяния в реконструкции катастроф.
— Фрэнк Гери[8] мог бы гордиться. Как я понимаю, все идет как надо?
— Неплохо, учитывая, что постоянно меня подгоняют. Но все помечено и сфотографировано. Придется, правда, оплатить сверхурочные трем сотням человек.
— Оно того стоит, учитывая, что поставлено на карту.
Тайлер рассказал Гранту о проекте «Вихрь» и предположении Дилары о том, что это мог быть второй ковчег.
— Тогда я только рад, что пришлось кое-кому выкрутить руки, — сказал Грант. — Должны прибыть еще четыре грузовика, а потом займемся сортировкой…
Его прервал вызов по рации.
— Мистер Вестфилд?
Грант снял рацию с пояса.
— Говорите.
— Это помощник шерифа Уильямс. Я знаю, вы говорили, что из ангара ничего выносить нельзя, но эти люди из Национального комитета… — голос его внезапно оборвался.
— Кто это? — спросил Тайлер.
— Один из помощников шерифа, охраняющих вход в ангар.
Грант попытался с ним связаться, но ответа не последовало.
— Идем, — сказал Тайлер и побежал к дальнему входу. Они с Грантом обнаружили обоих помощников шерифа лежащими на земле. Тайлер нагнулся и проверил пульс, но оба были мертвы — опытной рукой им сломали шеи.
Не оказалось на месте и пистолетов. Тайлер пришел в ярость. Этих людей убили на его территории.
Грант разозлился не меньше Тайлера. Бросив ему ключи от своей машины, он включил рацию.
— Говорит Вестфилд. Немедленно перекрыть все входы и выходы из Центра. Понятно? На территории опасные вооруженные преступники. Вводится в действие протокол «Гамма».
Это означало, что если кто-то попытался бы протаранить ворота, охранники имели право сначала стрелять, а потом задавать вопросы.
Они прыгнули в джип, и Тайлер рванул с места. Убийцы помощников шерифа мчались прочь в седане, ехавшем в двухстах ярдах впереди. В их сторону направлялись две машины охраны. Седан свернул и затормозил рядом с самосвалом «Либхерр». Вероятно, они поняли, что прорваться через массивные ворота не удастся, и заняли оборону возле грузовика.
Окружавшие грузовик рабочие бросились врассыпную, увидев выпрыгнувших из джипа двух человек с автоматическими винтовками, поливавших все вокруг пулями.
Стрелявшие забрались по лесенке в грузовик и вышвырнули из его кабины двух рабочих. Тайлер внезапно понял, каков их план.
Для столь громадной машины «Либхерр» был удивительно легок в управлении. Любой, кто мог завести обычный грузовик, справлялся и с «Либхерром». Именно так они и поступили. Едва взревели два шестнадцатицилиндровых дизеля, перед грузовиком остановились две машины охраны, и сидевшие в них выскочили наружу, целясь из пистолетов из-за открытых дверец.
— Что они делают? — сказал Грант.
— Совершают ошибку, — ответил Тайлер.
Самосвал покатился вперед, превратив капоты обеих машин в стальную гармошку. Охранники бросились в стороны.
Тайлер поравнялся с двухсоттонным чудовищем, пытаясь найти способ забраться на него, но тут послышались выстрелы из автоматических винтовок. Пули ударили в капот, и из-под него вырвалось облако смешанного с маслом пара, затуманив ветровое стекло. Двигатель заскрежетал так, словно готов был развалиться на куски.
Тайлер ударил кулаком по приборной панели и нажал на тормоза. Джип безнадежно поврежден, и продолжать погоню на нем невозможно. Он посмотрел вслед гигантскому грузовику, катившемуся в сторону ограды, которую тот мог прорвать, словно мокрую бумажную салфетку.