Иногда в творческом сознании зодчего происходит осознанная смена ориентации — мастер по собственной воле “изменяет себе” и в погоне за “вечной молодостью” устремляется вслед за новой модой. Подобная “измена” всегда наказывается, и автор утрачивает обретенный им прежде профессиональный авторитет.
И я знаю коллегу, который высказывает свою позицию в обезоруживающе непринужденной форме, заявляя, что ему “нравится делать всякую архитектуру” — любую, не важно какую — все равно. Не могу себе представить подобное утверждение в устах Корбюзье или Фостера. Да и в древности никто не провозглашал творческую беспринципность. Это новшество.
Я упомянул все замеченные мной варианты раздвоения личности. И только в одном случае назвал способ его пресечения. А как же быть с остальными? Я не знаю, как бороться с первенством коммерческого интереса, как препятствовать присвоению чужого успеха, как помочь зодчему противостоять давлению власти, если он “поступается принципами”, и как “урезать” неуемную степень свободы, провозглашенную в качестве кредо.
А вообще так ли уж это важно? Слава Богу, в России отменено единомыслие. Это раньше личности нельзя было раздвоиться, а теперь — можно!
Архитектурная игротека
Час игры скажет вам о сопернике
больше, чем год разговоров.
Здесь случилось знаменательное событие — в Рочестере после реконструкции открылся детский музей. Музеи, создаваемые специально для детей, существуют в Америке издавна. По свету это дело пошло отсюда. Теперь они есть во многих странах — в Европе, в Японии, в Новой Зеландии, — есть и в России, где недавно состоялась 1-я Всероссийская конференция детских музеев. А в Рочестере он был основан в 1982-м и построен на средства госпожи Маргарет Стронг, собравшей коллекцию игрушек, кукол, всякой всячины. Есть там утюги, бутылки, граммофоны, лампочки — много чего. И все это было завещано городу. Названный по имени дарительницы, Стронг-музей пользовался популярностью и проводил полезные и веселые мероприятия, собиравшие толпы детворы. В 1997 году к зданию, расположившемуся в самом центре города, добавили пристройку с каруселью и буфетом, а затем, расщедрившись и потратив на это дело 37 миллионов долларов, вдвое увеличили его площадь, по какой причине музей числится теперь одним из крупнейших в мире, а в США уступает по размеру только тому, что имеется в Индианаполисе, Индиана. Открывшись, он назвался по-новому: Strong National Museum of Play — Национальный музей игры. Такого вроде бы еще не случалось. Сие событие было приурочено к 100-летию Американской ассоциации музеев, которых в США, по заявлению президента ААМ Эдварда Эйбла, насчитывается семнадцать тысяч.
На церемонии открытия президент музея Ролли Адамс, сказав, что игра — это не только веселье, но средство познания и развития, напомнил собравшимся утверждение Эйнштейна, почитавшего ее “высшей формой исследования”. Тут кстати вспомнить нобелевского лауреата Джона Нэша — одного из создателей теории игр. Оратор также, сославшись на Платона, привел изречение, поставленное в эпиграф, и закончил свою речь призывом: “Давайте играть!”
Я не стану здесь анализировать архитектурные достоинства постройки. Скажу лишь то, что она сразу завоевала симпатии детворы, играющей тут в самые разнообразные и многочисленные игры. Они охватывают все мыслимые детские интересы — к природе, флоре и фауне, к технике, строительству, космосу, к литературе, живописи, театру, музыке, к повседневному быту людей. Там и супермаркет есть игрушечный — с товарами, тележками, кассами. И, конечно, присутствуют герои любимых сказок и приключений. Мало того, любой ребенок может заняться творчеством — все под рукой: рисуй, лепи, вырезай, клей, наряжайся кем хочешь. Но самое главное в том, что дети здесь абсолютно свободны. Как водится в этой стране, им все позволено. И, конечно, есть кому за ними присмотреть. Словом, музей игры получился что надо. И, должно быть, под впечатлением от его посещения возникла у меня озорная мысль. А что, если устроить музей архитектурных игр? Я думаю, соберется немалая коллекция домов, придуманных авторами в игривом расположении духа. И если вы посмотрите фильм “Sketches of Frank Gehry”, убедитесь в том, что, занимаясь макетированием и приклеивая к фасаду серебряные картонки различной кривизны, маэстро делает это “играючи”, с детской улыбкой, свидетельствующей об удовольствии, получаемом от творческого процесса. Похоже, что он развлекается. Здесь нужно заметить, что подобный подход к проектной деятельности — дело относительно новое. Игриво настроенных зодчих в истории как-то не замечалось, и “смешных” проектов в прошлом тоже не обнаруживается. От самой глубокой древности и до недавних пор все они занимались своим промыслом самым серьезным образом.