Воспрять и славу тебе пропеть —
Тот один, кто воззвал всех глубже, будет хранить покой,
Не потревожив ни одной
Из своих бесчисленных ран,
Среди лондонских, отчуждающих многомужнее горе, стен.
В этот едва ли не самовозгорающийся канун,
Когда на твоих порогах и отмелях впопыхах
Убитых незнакомцев спеленывает и расплетает бурун,
Один, кого невозможно узнать,
Звезда другого квартала, северный твой сосед
Канет по самые слезы в соленый мрак.
Он свою росную кровь омоет в мужественных морях,
Тот, кто шагнул твоему мертвецу вослед,
Кто выпрастывает голову из ленты твоих вод
И каждое свое беззвучное “ах!”
Забивает в зевы снарядов, с тех пор как свет
Вспыхнул в его взрывающихся глазах.
В этот едва ли не самовозгорающийся канун
Всех смертей и входов,
Когда свои и чужие раненые на лоне лондонских вод
Уже отыскали твой последний приют,
Враг, один из многих, хорошо знающий, как
Светится твое сердце
В настороженной тьме, выбиваясь из шлюзов своих и пустот,
Выбьет засовы молний, замкнет солнце,
Нырнет, выкарабкается у затемненных порогов твоих,
Отжигая всех рыцарей верных, покуда из мрака
Тот, один, возлюбленный меньше других,
Не проступит последним Самсоном твоего зодиака.
Где прял я воды твоих скул
Где прял я воды твоих скул,
Мне призрак высохший предстал,
Бельмом глядит мертвяк;
Где меж твоих плескались скал
Наяды, суховей прошел
Сквозь соль, и ствол, и свиль.
Где в лентах струй твой утопал
Зеленый бант, туда пришел
Зеленых тайн стригаль;
Секатор смазал, нож раскрыл,
Он отсечет верховья русл,
Плоды низложит в гниль.
Незрим, твоих разливов взбег
Иссох на вдовьих мхах; и сух
Любви чертополох;
Детей там тени вьются вкруг
Твоих камней, их плач заглох
В дельфиновых морях.
Так не смежай иссохших век,
Пока морской волшбы челнок
То вниз скользит, то вверх;
Будут кораллы в простынях
И гады вод, покуда дух
Не обратится в прах.
Всё, всё и вся
1
Всё, всё и вся ведут сухие звезды,
Платформу льда, твердь океана,
Всю эту нефть, всю магму бездны.
Леса весны, побег отвесный —
Вспять в землю, возрождающую денно
На колесе огня селенья пепла.
Ты как там, плоть моя, нагой напарник,
Морское вымя, завтрашняя сперма,
Червь в черепе и то бесспорней
Всего и вся, друг трупов склизкий,
Тощ, точно грех, запенясь скверной,
Всю плоть ведут сухие звезды.
2
Не бойся мировой страды, мой смертник,
Не так страшна химическая кровь,
Ни сердца металлический намордник.
Ни топот ног, ни семя в обмолоте —
Взведи курок и брачный серп направь,
Доверься камню и кувалде.
Наперсник плоти, черепа каверной
В плотине плоти распознай порок,
Тюрьму для серповидящего врана.
Не бойся, моя кость, рычаг шарнирный,
Винтов, что обернут твой глас и зрак
К любви, гонимой смертью необорной.
3
Сухие звезды сводят вся и всех,
Тень с тенью, лоно с женихом,
Бесформен поколений прах.
Рубашка плода, первый крик,
В моей крови машинный шум
Спрямляют звезд летальный круг.
Цвети, разнопородный сплав,
Зенита свет, побег двойной,
Ты пламя зренья, плоти взрыв.
Гнездо, могила, крови медь,
Фонтаном нефть, морской прибой,
Цвети над ними днесь и впредь,