Алина без слов кинулась на шею Кристины, чуть не задушила Марка и крепко обняла меня. Никто из нас и словом не обмолвился о случившемся между нами раздоре: слишком свежи были общие переживания за родных людей, чтобы вспоминать прошлое.
С передней платформы были согнаны легковые машины, а на их место, не без труда, загнали Матильду, в кабине которой на постоянной основе ввели дежурство. Тридцатимиллиметровая пушка броневика была грозным оружием, которое могло решить любой конфликт в нашу пользу. За Матильдой стоял наш старый добрый грузовик. Какие-то умельцы толково установили на нём металлические щиты и решётки, создав таким образом подобие бронемашины.
В вагонах царил полный порядок. Люди сновали по коридорам, исполняя разные поручения. Некоторых я узнавал в лицо, но в основном люди попадались новые. Сара со своим братом принесли нам в купе свежеиспечённую курицу и буханку хлеба, чем нас всех несказанно порадовали. К составу, оказывается, прицепили три товарных вагона, в двух из которых содержались разные виды домашней птицы, несколько коров и с десяток свиней. Третий же использовался в качестве склада для фуража. Его набирали общими усилиями на каждой остановке, за что люди получали в свой дневной рацион свежие яйца, молоко, а иногда и мясо.
Последний полувагон без крыши был засыпан первоклассным чернозёмом, где настоящий ботаник с отобранными им помощниками из числа спасённых беженцев корпели над созданием плодоносящего мобильного поля. Жизнь в коммуне кипела здоровым оптимизмом, и люди были полны надежд на то, что самое страшное осталось позади, а впереди их ждёт лишь светлое будущее. Никто и думать не хотел иначе. Они всецело положились на профессионализм управления. И те, в свою очередь, всеми силами пытались удержать в людях это настроение.
Поэтому о надвигающейся угрозе знали лишь избранные. И все они сейчас сидели передо мной в вагоне-ресторане, который был оборудован под штаб-квартиру.
— Есть предложения? — спросил я, в который уже раз, слово в слово, пересказав собравшимся наш разговор с пилотом бомбардировщика.
— Что он имел в виду, говоря о том, что в городе большое скопление тварей? Что он подразумевал под словом "большое"? — спросил Антон, хмурясь.
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил я. — Но полагаю, что если мы не успеем проскочить город к завтрашнему утру, нам будет всё равно, сколько их там собралось. Бездействие может обернуться для нас фатальными последствиями.
— Может, отъехать куда-нибудь подальше, подождать, пока их уничтожат, а потом спокойно проехать дальше? — спросила Маша неуверенно.
— Когда авиация покончит с тварями, в городе будет уничтожена вся инфраструктура, включая железнодорожное полотно. И нам всем придётся пересаживаться на колёсный транспорт. А с учётом того, что наш коллектив разросся до размеров населения маленькой деревушки, сделать это будет крайне сложно, — ответил ей Томаш, чьё тело, после переливания моей крови, не претерпело никаких значимых трансформаций, если не считать несколько посеревшую кожу. В точности как у меня.
— Итак, — подвёл итоги Антон. — Выбор у нас невелик. Либо мы на всех парах движемся в неизвестность, либо ищем объезд. Я лично за второй вариант, но с удовольствием выслушаю ваше предложение.
— Я тоже за, — поспешно ответил Колобок. — И вообще, наша цель не плоха, но мы ведь можем легко всё переиграть и найти себе другое пристанище.
— Ну да, — согласилась Маша, которой никогда не хотелось ввязываться в драку.
Томаш какое-то время изучал свои руки, а потом обвёл взглядом всех собравшихся и сказал:
— Можем. Но я бы предпочёл рискнуть.
— Почему? — удивился Антон. — Нас с Хорватией ничего не связывает.
— Нет, не связывает — это верно. Но сама идея связывает всех тех, кто к нам присоединился. Если люди узнают, что наши планы не имели фундаментального значения, вся их воодушевлённость испарится, как пар, а вместе с ней исчезнет вера, а следом и дисциплина. Я видел подобное не раз во многих горячих точках, где мне приходилось сталкиваться и не с такими трудностями. Отчаявшиеся люди способны на ужасные поступки. И, в моём случае, это происходило, как правило, с хорошо подготовленными бойцами. Чего уж говорить о перепуганных гражданских.