— Папа! — закричала Алина, которая вместе с остальными укрылась за горящим танком. — Па, ты живой?
— Живее не бывает! Где остальные?
— Они у часовни, как ты и говорил.
— Я говорил, чтобы и ты туда отправлялась!
— Ага, если бы не я, тебя бы нашинковали, как капусту!
— Слушайте! — вмешалась Маша. — Вам не кажется, что нам с вами сейчас не до семейных разборок?
Замечание было вполне уместно, но мы с дочерью, подтверждая пословицу "яблоко от яблони", одновременно рявкнули:
— Не вмешивайся!
Теперь нас обстреливали не только с фронта, но и с фланга. Враг оказался гораздо многочисленнее, чем я предполагал. Нас брали в кольцо, и я это почувствовал на деле, когда рядом с моей правой ногой поднялись фонтанчики земли. От шальной пули меня уберегло лишь неумелое владение противником оружием. Но долго это везение продолжаться не могло. Я приподнял голову и сразу же увидел несколько бойцов, которые в полный рост бежали к нам со стороны насыпи. Они были столь уверены в том, что заградительный огонь снайпера принудит нас держаться у земли, что даже не стали заморачиваться тактическим построением, образовав передо мной идеальные мишени. Я прицелился, как делал часто в тире, и выпустил из пистолета семь пуль, с удовлетворением отметив, что трое нападавших повалились на землю, а остальные бросились врассыпную. Но прежде чем им удалось скрыться, ещё четверо упали, сражённые длинной очередью из пулемёта. Выжившие залегли, куда попало, и теперь огрызались короткими очередями. Эта маленькая победа воодушевила бойца с пулемётом, и он, поднявшись из укрытия, практически не пригибаясь, побежал в мою сторону.
Смелый парень, ничего не скажешь. Он стрелял короткими очередями в сторону противника, пытаясь удержать их у земли. Как следствие, он ни в кого не попал, зато сам стал отличной мишенью для вражеского снайпера. Его тело взорвалось в буквальном смысле слова — действие крупнокалиберной пули, по всей видимости, .50 BMG. И это произошло прямо на моих глазах. Меня с ног до головы обрызгало его кровью, пробудив во мне инстинкт самосохранения. Снайпер работал издалека, так как выстрела я не услышал ни в первый раз, ни сейчас. И работал он из чего-то страшного — чешского FALKON или американского BARRETT.
— Отходим! Отходим! — заорал я, подтягивая к себе выпавший из рук убитого пулемёт.
Перевалившись на спину, я поймал в прицел бегущие с тыла фигуры и скосил их короткой очередью. Дотянуться к убитому мне не составило труда, а вот снять с изуродованного тела рюкзак с боезапасом к пулемёту оказалось сложной задачей.
— Ко мне, живо! — закричал я, вскакивая на ноги. Ждать, когда кто-то из нас станет очередной мишенью, я не собирался. Девочки сорвались с места и со всех ног бросились в мою сторону. Их заметили не сразу, на что я и рассчитывал. А когда это произошло, со всех сторон раздались выстрелы. Я быстро подавил огневые точки, истратив на них немало ценных ресурсов, и снова чуть не стал жертвой снайпера. Я физически почувствовал, как у самого уха пронёсся смертельный "шмель". Зато мне удалось засечь вспышку выстрела. Снайпер не пытался маскироваться. Он был слишком уверен в своей неуязвимости. Своё гнездо он устроил на плоской крыше одного из домов. Если бы не вспышка, я бы вряд ли его заметил. Не мешкая ни секунды, я навёл на него дуло пулемёта и, не целясь, нажал на гашетку. Я ни в коей мере не рассчитывал на то, что попаду. Я старался лишь хотя бы на мгновение прижать его к крыше — не дать сосредоточиться и прицелиться в бегущих девочек. Но то ли волей судьбы, то ли по чистой случайности, по меньшей мере одна пуля достигла цели. Снайпера перевернуло на спину, и он исчез из поля зрения. Девочки, преодолев открытое пространство, плюхнулись рядом со мной целыми и невредимыми. Их щёки приняли оттенок спелого граната, а груди вздымались, как повреждённые кузнечные меха. На лицах играла возбуждённая улыбка.
"Валькирии! Чтоб вы живы были!" — подумал я, поднимаясь на ноги. Нам нужно было отходить к составу, пока противник не опомнился от понесённых потерь и не развернул на нас настоящую охоту. Людей для этого, как оказалось, у них было предостаточно. Маша с Алиной бежали передо мной, едва сохраняя равновесие на неровной поверхности придорожного оврага. Подниматься на дорогу я не рискнул — там бы мы оказались перед противником, как на ладони. К счастью, нас никто не преследовал. Судя по всему, они ещё нескоро опомнятся от понесённых потерь.