— Раз, два, три, — произнёс я вполголоса, прикладываясь щекой к прикладу. — Ну, добро пожаловать, чтобы земля вам всем была камнями!
Стрелять я начал ещё прежде, чем они появились. Пули кучно ложились в цели, заполняя узкий проход телами сдохших или подыхающих тварей. Грохот от выстрелов был таким, что я стал к нему невосприимчив. А вот пороховые газы оказались по-настоящему серьёзной проблемой. В крипте, по понятной причине, напрочь отсутствовала система вентиляции, и вскоре мы это почувствовали на собственных лёгких. Сначала закашляли дети и Александра. Они сидели выше меня и первыми глотнули дыма. Ко мне он подполз позже. Кашель был неудержим. Глаза щипало, и дышать было уже совсем нечем. Решив, что так мне подыхать совсем не хочется, я поднялся на ноги и двинулся вперёд, удерживая перед собой пулемёт.
Несмотря на то, что фонарик был достаточно мощным, видимость оказалась нулевой, и о том, что я достиг своей цели, я понял лишь тогда, когда в ствол моего оружия вцепились чьи-то зубы и его у меня попросту выдернули из рук. К счастью, раненая тварь сдохла прежде, чем ей удалось добраться до моей туши. Но это я понял позже, после того как в пылу слепого боя, вонзив лезвие своего ножа в её податливое тело, я отскочил назад, готовясь принять на него нового врага. К моему удивлению, на меня никто не кинулся, хотя присутствие живых тварей поблизости чувствовалось отчётливо. Как я и предполагал, трупы мёртвых сородичей закупорили проход, дав мне небольшую передышку. Но эта передышка могла дорого нам обойтись. Дышать было практически нечем, и я из последних сил стал выдёргивать из завала туши тварей, не заботясь более о собственной безопасности. Наконец из небольшого отверстия повеяло свежим, если его можно было так назвать, воздухом, и я глубоко вздохнул. Я по-прежнему был оглушён, да и видимость оставалась нулевой. Но возню в конце завала я слышал отчётливо. С той стороны к нам пробивались столь же интенсивно, как и я со своей, пытаясь выбраться наружу. Если уж подыхать, то в бою. На другие условия я был не согласен. Нож мешал орудовать руками, но вкладывать его в ножны я не стал. Слишком непредсказуемым был враг, и мне не хотелось оказаться с ним мордой к морде совсем безоружным — клыки и когти не в счёт. Тут я им во всём проигрывал. Схватив очередное тело, я потянул его на себя, но оно не поддалось. Я попробовал снова, но его будто бы что-то удерживало с другой стороны. Я поднатужился и потянул изо всех сил. Тело вылетело, как пробка из бутылки, и я повалился на спину. В глаза ударил яркий свет, и я услышал приглушённые голоса. Кто-то что-то кричал, а потом меня подхватили чьи-то руки и куда-то понесли.
«Антон! Это люди Антона!» — пронеслось у меня в голове, и я вырубился.
Сознание ко мне возвращалось в страшных муках. Голова трещала, как после приличной пьянки, а внутренности выворачивало на изнанку. Но стоило мне открыть глаза, как я понял, что до этого я себя чувствовал совсем не плохо. Моя голова словно взорвалась изнутри, и я закричал.