Ты нам не нужен. Отдай тех, кто за стеной, и уходи, — прозвучал в голове хор голосов.
Пусть откроют двери, да, двери, пусть откроют, и уходи, сам уходи, не нужен.
Голоса проникали в самое нутро, они завораживали. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы не Кристина.
— Макс! — услышал я её голос где-то на заднем плане. — Макс, ты где?
Твари дёрнулись и развернулись в сторону голоса, всего на мгновение прервав потоки пси-воздействия. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы я пришёл в себя.
— Эй, я тут! — заорал я им в спины и выпустил в них всё содержимое обоймы своей винтовки.
Предсмертный вой тварей вспыхнул в моей голове взрывом сверхновой, и я тут же провалился в бездну.
Глава II План.
Глава II
План.
Сознание ко мне вернулось от тряски. И я очень пожалел, что необдуманно открыл глаза. Лучи солнечного света, сколь неприятно мне их было ощущать на лице, ударили по ним, словно плёткой.
— Он пришёл в себя! — услышал я над собой голос Алины. — Мам, слышишь?
И пока глаза привыкали к дневному свету, ко мне подоспела тяжёлая кавалерия. Вокруг сгрудились все, кто мне был дорог. Никто меня ни о чём не расспрашивал, ни о состоянии здоровья, ни о самочувствии, за что я им был безмерно признателен. Они улыбались. Все, кроме Кристины, которая была темнее тучи.
— Ещё раз ты нас вот так вот подставишь, и я подам на развод! Всё ясно?
Улыбающиеся лица, нависающие надо мной секунду назад, сдуло словно ветром. А я остался один на один с той, кого я любил больше всего на свете.
— Что произошло? — спросил я, приподнимаясь на локтях.
Мы находились во внутреннем дворе детского садика. Вернее того, что некогда им было. Ближайшая часть здания лежала в руинах, а вторая горела ясным пламенем. Я посмотрел на Кристину и та пожала плечами.
— Нечего было трогать своими грязными руками мою семью!
— Да, нечего, — приличия ради подтвердил я, разглядывая искорёженный кузов грузовика.
— Ну да, извини. А как иначе мне было к тебе добраться? Я еле ноги унесла из этого чёртового здания, когда ты начал стрелять. Эти выродки повалили со всех щелей! Хорошо, что ребята втянули тебя внутрь, когда ты вырубился! Иначе даже и не знаю, остался бы ты в живых, или нет. А детский садик этот мне никогда не нравился, хиленькое здание, сплошной гипсокартон на алюминиевых рамах. Ну а за машину сори. Не волнуйся, она на ходу, а эстетика, в отличие от тебя, меня на машинах никогда не волновала.
— О как! Я восхищён!
— А то! — подыграла она мне и припала к моей груди. — Я очень испугалась. У меня до сих пор ноги трясутся.
— Но ты поступила правильно. И в итоге всех нас спасла, понимаешь? Я горжусь тобой! Как дети? — я поискал их глазами, но их нигде не было.
— Марк заводит новое знакомство с девочкой, не помню как её звать, а Алина не отходит от Маши, — Кристина подняла голову и вопросительно взглянула мне в глаза.
— Девочку зовут Пташка, а с Машей у нас сугубо деловые отношения!
— Пташка, значит.
— Она самая. Как долго я был в отключке? — поинтересовался я, взглянув на безоблачное небо. Диск солнца перевалил через полдень. Времени у нас, стало быть, полно.
— Часа два. Никак не меньше. Пока я разобралась, как водить это чудище, — она кивнула в сторону грузовика, — пока таранила стены, пока орала от страха, когда твари стали кидаться на нас со всех сторон и успешно сгорать под лучами солнца, и пока я не отыскала вход в эту вашу котельную, о которой ты мне все уши по дороге прожужжал. Время-то оно быстро течёт, пока женщина занята спасением мира, но тебе не понять, ты же не женщина!
— Ладно, а где остальные?
— Совещаются, как им быть, ведь я разнесла их убежище к такой-то матери. Поэтому я чувствую за них некую ответственность, — она улыбнулась и потянула меня за руку. — Пойдём, присоединимся к ним.
Совещание проходило под открытым небом в чудом сохранившейся деревянной беседке, где некогда резвились детсадовские ребятишки. Вокруг низкого столика сгрудились Антон с Ритой, Колобок и двое молодых парней, чьих имён я так и не сумел запомнить. Маши среди них не было.
— Привет, — поздоровался я, подходя к столику, — надеюсь, мы не помешаем?
— Напротив, будем очень рады, — ответил, повернувшись на голос, Антон, — мы как раз обсуждали наши дальнейшие действия и нам бы не помешал свежий взгляд на нашу ситуацию.
На столе лежала школьная карта Европы, на которой были красным маркером отмечены какие-то пункты.
— Как Маше? — спросил я Колобка, который мне приветливо кивнул.
— О! Гораздо лучше. Она определённо поправится, но для этого нужно время. Мы её уложили в кузов грузовика. Она там сейчас с вашей дочерью, с Алиной, кажется?
— Точно, с Алиной, — ответил я и погрузился в изучение карты.
— Тут и тут, — снова обводил помеченные области Антон, — находятся безопасные зоны, через которые ещё можно будет проехать, а вот тут, тут, тут и здесь, — он отметил две трети карты, — гиблые места.
— Откуда вам всё это известно? — задал я напрашивающийся вопрос.
— Мы установили радиосвязь с анклавами, которым удалось удержать в руках целые города. Помочь они нам никак не смогут, да и не стали бы, честно говоря, рисковать своими пилотами и техникой ради горстки выживших, где основную часть составляют немощные старики. Та ещё, по их мнению, обуза. А вот если нам удастся пробиться к ним самостоятельно, они нас примут.
— Как гуманно! И где же они расположились?
— По-разному. Самая ближняя к нам анклава находится в городе Микулов. Это здесь, — он обвёл маркером незначительную точку на юге Чехии. — Но у меня нет ни малейшего понятия, как туда попасть. Вся сеть автодорог забита, словно кишечник больного запором, не говоря уже о том, что у нас даже транспорта нет. Не считая, конечно, того, что осталось от Татры. А ещё у нас крайне мало времени.
— С этим не поспоришь, — ответил я, приглядываясь к карте. — Есть у меня кое-какие мысли, вернее они не мои, я их, можно сказать, одолжил у военных.
— У военных? — переспросил Антон.
— Да, это длинная история. Потом как-нибудь расскажу. Так вот, у них был план. Они собирались воспользоваться железной дорогой.
— Гениально! — воскликнул один из парней. — Это просто гениально!