Я поднялся на ноги, и Антон, приглядевшись ко мне пристальнее, присвистнул:
— Ничего себе!
— В чём дело? — нахмурился я.
— Ты как-то вырос. Кристина принесла тебе одежду, но вряд ли она тебе подойдёт.
Я открыл дверцу шкафчика над умывальником и взглянул на своё отражение. Мои плечи раздались вширь и покрылись бугорками выступающих из бледной кожи мышц. Тело вытянулось. С него исчезла вся накипь цивилизации. Вирус возвращал моё тело в состояние первобытной функциональности, превращая его в хорошо отлаженный механизм для выживания. Рана на боку была страшной, но в этом месте я чувствовал лишь слабое жжение, ничего более. С пальцами было гораздо хуже. Вряд ли они у меня снова отрастут, но интерес к ним я потерял мгновенно, стоило мне взглянуть на своё лицо. Раньше я думал, нет, я скорее надеялся на то, что хуже оно выглядеть никогда не будет. Но я ошибался. Моё лицо трансформировалось вместе с телом. Глаза обрели неестественный чёрный цвет с узкими, как у змеи, зрачками, надбровные дуги спустились ниже, а скулы выпирали наружу гораздо больше прежнего. Челюсти выдались немного вперёд, от чего нос запал внутрь. Я растянул губы и впервые заметил, каким изменениям подверглись мои зубы. Они стали белее и больше. Появились маленькие, но характерные клыки, как у павиана недоростка. Но самое главное, на месте парочки вырванных зубов, без которых я существовал не один год, красовались новенькие, вполне себе здоровые.
— Вы развиваетесь. Это факт. Ваше тело трансформируется с каждым разом всё больше и больше, приспосабливаясь к новым условиям жизни. Как видите, вирус имеет и свои светлые стороны. Катализатором вашей трансформации, по-видимому, является стресс. Хотелось бы, конечно, прописать вам постельный режим, но увы и ах, разлёживаться вам некогда. Да и не стал бы я этого делать, вы мне таким нравитесь больше.
— Спасибо, док, я ценю, что вы стали моим фаном. Давайте лучше к делу.
— Ладно, мы подождём вас у машины, но вы не задерживайтесь надолго, скоро начнёт темнеть. И оденьтесь.
Они вышли из купе, и ко мне сразу же забежали Кристина с Алиной. Обе, как по команде, остановились и синхронно прикрыли ладошками рот.
— Срань господня! — высказалась первой дочь, которая была более восприимчива ко всему новому, чем её мать.
— Ну хватит, время не ждёт, Крист. Мне нужна одежда.
Кристина взяла себя в руки и протянула мне новенький комплект камуфляжа бундесвера.
— Вот, — произнесла она с хрипотцой в голосе, видно, последние события не прошли для неё даром. — Подарок от Маши.
Я стал быстро натягивать его на себя, избегая пытливых взглядов своих девочек. Камуфляж оказался мне мал. Но выбирать особо не приходилось. Я натянул ботинки, которые прикрыли недостающую длину штанов, еле застегнул блузу и накинул сверху гортексовый плащ с капюшоном. Поискав глазами, я нашёл свою запятнанную кровью винтовку рядом с такой же грязной разгрузкой в углу. Обойма, как и следовало ожидать, оказалась пуста, а в разгрузке я не нашёл ни пустой, ни полной.
— А ты так ничего! — произнесла Алина, протягивая мне небольшую спортивную сумку. — Я, конечно, не предполагала, что мой папа будет лысым питекантропом, но в этом есть что-то особенное, что-то кул.
Я взял из её рук сумку, открыл и улыбнулся.
— Моя дочка! — констатировал я, вытаскивая Desert Eagle и водружая его на законное место.
В сумке лежали заряженные обоймы для винтовки и полно патронов россыпью.
— Да, твоя, ничего не скажешь! Я чуть её не прибила, когда она побежала тебя спасать. Еле Марка удержала.
— Где он?
— С Пташкой и Ритой. Они за ним присмотрят.
— Ладно, — кивнул я, обнимая обеих. — Я скоро вернусь.
Мне не ответила ни одна из них, потому что им было страшно за меня. Но им и говорить-то ничего не нужно было. Их взгляды, которыми они меня провожали, говорили сами за себя.
На улице кипела активная работа под чутким руководством Антона. Из главного здания выносили всё ценное и грузили в вагоны состава, который, пока я находился внутри, успели загнать в самый центр фабричного ареала. Небольшие вооружённые группы вскрывали двери соседних зданий и сразу же закидывали их гранатами. Руководил ими, я даже не поверил, Колобок, энергично раздающий приказы на манер бравого сержанта морской пехоты.
«И где он успел так поднатореть в ратном деле?!» — поразился я.
Но времени выяснять это у меня не было. Машина, та самая «Татра», так вовремя пришедшая нам на помощь, стояла рядом с составом в полной готовности. У пулемётной турели восседала Сара, а в кабине её брат. Марина сидела за рулём, корректируя под себя водительское сиденье. Дока я в кузове не заметил, как и Марты. Я открыл двери и просунул своё громоздкое тело на сиденье.
— Едем, — скомандовал я, и машина, взревев мотором, рванула вперёд так быстро, что я схватился за поручень. — Полегче, подруга.
— Снова во все тяжкие, — улыбнулась она, глядя вперёд на узкую дорогу, ведущую вдоль состава к выезду.
— Снова, а как же! — кивнул я. — Это была твоя идея, подогнать машину с пулемётом?
— Всецело. И стреляла я. Правда, стреляла во всё движущееся, не разбираясь, где свои, где чужие, так как думала, что вас уже нет в живых, — извиняющимся тоном произнесла она. — Но вы спаслись, чему я жутко рада.
— Опасная ты девушка, Маша! Теперь я понимаю медведя.
— Какого медведя? — не поняла она.
— Большого, бурого и очень, очень бедного. А если честно, спасибо. Мы тебе жизнью обязаны.
— Мне док объяснил в двух словах, куда и зачем мы едем. Думаешь, поможет?
— Очень на это надеюсь. Если доку удастся этот номер, то в будущем мы сможем спасать людей.
— Это не док, он такое не умеет. Инициатива исходит от Марты. Колобок мне об этом уже все уши прожужжал.
Я рассмеялся:
— Колобок значит?
— Да, — подтвердила Маша, — он сам настоял, чтобы его так называли. Правда, самые близкие. А вот для остальных он — господин Павел Рубинштейн!
— Она как!
— Вы же его видели, он изменился. После того, как вас ранили, он взял на себя руководство штурмовыми отрядами. Кстати, это он их так назвал — штурмовые отряды! Звучит, правда?
— Правда. Я, мягко говоря, нахожусь в смятении.
— Это из-за Марты. Он от неё без ума. Я его даже отжимающимся видела.
— Во всём ищите женщину! — произнёс я философски, и мы оба рассмеялись, а сидящие за нами брат с сестрой переглянулись, видимо считая нас ненормальными.