— Ты! Ты! Я вижу тебя, и Бог тебя видит! Будь ты проклят, исчадье ада, выродок!
Она закричала и хотела было броситься на меня, но вдруг остановилась. На её лице теперь чередовались выражения скорби и радости, брови то подскакивали вверх, выражая удивление и осознание чего-то, никому другому, кроме неё, недоступного, и тут же хмурились, будто бы в ней шла какая-то борьба:
— Нет, нет, нет! — скороговоркой произнесла она, и её лицо исказилось в злой усмешке. Она погрозила мне пальцем и хрипло засмеялась. — Нет, нет! Нет! Ты меня не заставишь! Он испытывает меня! Он испытывает! Я знаю, я точно знаю!
Она зашлась в истерическом смехе и вдруг, резко, как-то не по-человечески, его оборвала. Её лицо обрело вполне осмысленный вид, и она спокойным голосом произнесла:
— Иди, коль сможешь. Я тебя здесь более не задерживаю. И твою семью я не держу более тоже. Но Он, слышишь, Он тебе этого не позволит. Он говорит со мной, — обратилась она к притихшим людям. — Он снова со мной говорит. Он испытывает нас, — она вздёрнула руки вверх. — Он говорит со мной!
— Аминь! — раздалось несколько неуверенных голосов.
Кристина сжала мою руку и подтолкнула к выходу. Один из мужчин, сбитый мной в самом начале, пришёл в себя и теперь, сидя на полу рядом со своим товарищем, растерянно оглядывался по сторонам. Я подобрал с пола их ружья, а Кристина подняла дробовики убитых мной парней. Мы начали медленно отходить к дверям.
Женщина повернула к нам голову и улыбнулась:
— Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.
— Аминь! — раздалось больше голосов, и люди стали подниматься на ноги.
Многие смотрели на нас враждебно. Я открыл двери и, не выпуская женщину из прицела, выглянул в коридор.
— Чаша моя преисполнена! — снова вскричала она.
— Аминь! — грянул хор голосов, и все, как один, повернулись в нашу сторону.
Я быстро оценил наши возможности и приготовился к бою. Я не верил, что эта секта нас выпустит по собственной воле. Женщина хищно улыбалась, глядя на то, как быстро её стадо возвращается в лоно безумия.
— Хватит! — закричала вдруг Аделаида, проталкиваясь вперёд сквозь застывших людей. — Хватит говорю я вам! Неужели вам мало смертей? Оставьте их в покое!
Она выдернула из толпы своего брата и подбежала к нам:
— Мы уходим с ними!
Женщина опустила руки и недоумённо уставилась на девочку.
— Ты не можешь. Ты не должна! — произнесла она скрипучим голосом, и из уголка её рта потекла тонкая струйка слюны. — Не должна! — громко закричала она, разбрызгивая слюну в разные стороны.
И люди зароптали.
— Мирек, Гонза! — обратилась девочка к кому-то в толпе, игнорируя женщину. — Идёмте с нами.
Два мальчика лет двенадцати, стоящие к нам ближе всех, переглянулись.
— Идёмте же, — повторила Аделаида, приветливо улыбнувшись. — Мы ведь друзья?
— Ты нам не подруга, — тихо, но уверенно проговорил один из них, — Ты — исчадие ада!
— Аминь! — как один грянул окрепший гул голосов.
Аделаида выпрямилась. Её лицо выражало скорбь, губы дрожали от едва сдерживаемых слёз.
— Не слушай их, — произнесла Кристина. — Они сами не знают, что творят.
— Я вам обещала спасение! — снова, поднимая руки вверх, торжественно объявила женщина. — Ради вас я принесла жертвы на его алтарь — наивысшие! Жизни моего мужа и моих сыновей! Говорю я вам, внемлите голосу Его! Он требует крови. Он требует их крови! — она направила палец в нашу сторону.
Несколько человек, в основном женщины в возрасте, сделали шаг вперёд.
«Ну всё,» — подумал я, наводя на них своё оружие и переключая флажок в в режим автоматического огня, — «не избежать нам избиения ягнят».
За моей спиной раздался резкий щелчок одиночного выстрела, и во лбу женщины появилась аккуратная дырочка. На её лице застыло выражение крайнего удивления, ноги подкосились, и она мешком повалилась на пол. Я обернулся. Кристина навела дымящийся ствол CZ 75 на толпу и вполне обыденным голосом провозгласила:
— Что делать вам, решать вам же. Мы уходим. Но если кто-нибудь из вас, говнюков, решит нам помешать, я вам всем клятвенно обещаю и клянусь перед Ним, вы все отправитесь туда же, куда только что попала эта тварь — в ад. Я ясно выразилась?
Люди переглядывались: кто растерянно, кто с выражением страха на лицах, но были и такие, чьи глаза горели ненавистью. Убивать мне больше никого не хотелось, но, судя по всему, избежать этого не удастся. Я мысленно выбрал себе первые цели и приготовился к худшему дню в своей жизни, когда вдруг где-то внизу раздался треск ломающихся дверей. Мотор в коридоре изошёлся истошным лаем, и ему тут же ответили характерным стрекотом.