Теперь наш новый транспорт был готов к поездке. Управление автобусом оказалось весьма простым. Руль, две педали и упомянутый мною джойстик. Я нажал педаль тормоза, перевёл рычаг в положение «D», и тяжёлая махина плавно двинулась вперёд, медленно набирая скорость.
— Ура! — закричал Марк и тут же, на корню обрывая победный крик, что-то тяжёлое запрыгнуло на крышу. Автобус повело, и мне пришлось что есть мочи схватиться за руль, чтобы удержать его на дороге.
Дети закричали, а я выматерился и резко ударил по тормозам. Тварь не удержалась на гладкой крыше и слетела на дорогу, проворно, словно кошка, встав на все свои четыре мощные лапы. Экземплярчик на этот раз попался такой, что я громко выматерился. В ярком свете фар мне удалось разглядеть все детали до мелочей. Тварь, по всей видимости, и в прошлой жизни должна была обладать недюжими размерами и такой же силой. Это был либо медведь, либо кто-то из семейства крупных кошачьих. Всё тело твари было проткано переплетением напряжённых мышц под бледной кожей. Судя по всему, она готовилась к повторному прыжку. Я не стал ждать развязки и вдавил педаль газа в пол. Мотор недовольно взревел от насаженных высоких оборотов и резко сорвал автобус с места. Тварь резво отпрыгнула в сторону и проводила нас ненавистным взглядом. А потом как-то незаметно растворилась в ночи. Это было жуткое зрелище. И не потому, что тварь была большой и сильной. А потому, что в её глазах сквозило нечто большее, чем голод, нечто такое, что в своё время было абсолютной прерогативой человека — интеллект.
— Все в порядке? — крикнул я, пристально вглядываясь в лобовое стекло.
— Папа, мама не в порядке, у неё кровь из носа идёт.
— Течёт, — автоматически поправил я сына и повернул к ним голову.
Кристина задыхалась. Её голова была запрокинута назад, и кровь стекала в гортань, попадая в трахею. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Никого. Может, тварь отстала? А может, несётся вдоль дороги, под покровом высокой травы. Останавливаться было никак нельзя.
— Марк! Подними маме голову. Подложи под неё что-нибудь мягкое. Скорее, Марк, скорее!
Я не знал, слышит ли меня мой сын или нет. Он сидел рядом с Кристиной, держал её за руку и плакал.
— Марк! — заорал я что есть силы. — А ну собрался! Быстро сверни вон ту куртку, — я показал на чью-то болоньевую куртку, лежащую в проходе, — и подложи её под мамину голову!
Это на него подействовало. Марк подтащил к себе чужую одежду и по-детски неуклюже завернул её в подобие комочка, а после кое-как подсунул его под голову Кристины. Она закашлялась, выплёвывая скопившуюся в гортани кровь, и задышала.
— Умница, — прошептал я, прикрыв от облегчения глаза. — Какой же ты у меня умница, Марк! — уже громко крикнул я. — Настоящий пацан!
— Осторожно! — вдруг выкрикнула Аделаида и резко выкинула здоровую руку вперёд.
Я повернулся как раз в тот момент, когда лобовое стекло разлетелось вдребезги, осыпав меня с ног до головы острыми осколками. Вслед за ними внутрь влетела тварь. Та самая. Она метила в меня, но не рассчитала траекторию своего прыжка и, вместо того чтобы теперь разрывать меня на части, как было, вероятно, задумано, повисла передней частью тела на опорной балке, судорожно пытаясь перекинуть через неё задние ноги.
— Ну нет, мразь! — зашипел я, дёрнув руль вправо.
Чудище удержалось, вцепившись когтями в кожаную обшивку приборной панели, что позволило мне выдернуть из кобуры Desert Eagle и, не целясь, в упор выстрелить твари в голову. К своему удивлению, я ясно увидел отрекошетившую пулю, которая со свистом унеслась куда-то в ночь. Тварь замотала головой и стала ещё интенсивнее карабкаться вверх. Череп у неё оказался бронированным. Я опустил пистолет на уровень груди зверя и снова выстрелил. На этот раз пуля со шлепком вошла внутрь, и тварь дико заревела. В её глазах появился адский огонь, не предвещающий мне ничего хорошего, но это лишь подстегнуло меня нажать на спусковой крючок ещё четыре раза подряд. Все пули ушли в цель, образовав в её груди солидное отверстие. Тварь дёрнулась, в последний раз полоснула воздух перед моим лицом длинными, как сабли, когтями и медленно сползла вниз под колёса многотонного автобуса. Машина дважды подпрыгнула, переехав раненое тело, и помчалась дальше, как ни в чём не бывало.
Мощные фары Scania хорошо пробивали темноту, освещая дорогу на десятки метров, поэтому я не стал сбавлять скорость. То небольшое количество брошенных машин, которые нам встречались по пути, в основном стояли по обочинам, а не посреди дороги. Видимо, хозяева, которым по каким-то причинам пришлось бросить своих железных коней, парковали их аккуратно, в надежде однажды за ними вернуться. Ветер врывался через разбитое лобовое стекло, обдавая моё лицо прохладным ночным воздухом. Глаза слезились, и мне приходилось постоянно их протирать. Я оглянулся. Кристина всё так же лежала на полу, положив голову на колени Аделаиды, а дети сидели рядом, обнявшись как родные. Они были напуганы до смерти, но никто из них не плакал и не кричал. Я подмигнул им и попытался улыбнуться. Получилось коряво, но это помогло. Марк заулыбался в ответ, а следом заулыбался и малыш. Только теперь я понял, что так и не удосужился спросить у Аделаиды его имени. Малыш и малыш, к чему мне было знать больше? После всего, что мне пришлось пережить за последние пару недель, не хотелось привязываться ещё к одному ребёнку, который мог сгинуть в любую секунду.