— Ну, вроде того. А теперь за дело!
Оба малыша тут же исчезли в дверях, и Кристина, не мешкая, побежала за ними.
— Как на тебя действует солнце? — задал я Аделаиде вопрос, который меня интересовал с момента её пробуждения.
Слишком быстро она отдёрнула голову, когда на её лицо попали солнечные лучи. И ещё она совсем не возражала, когда я сказал, что ей придётся остаться в автобусе. Она опустила глаза.
— Ты не можешь быть на солнце, верно?
Девочка кивнула, по-прежнему глядя в пол.
— А нам ты об этом не сказала, потому что опасалась, что мы посчитаем тебя обузой?
Она покачала головой.
— Тогда почему?
— Я боялась, что вы бросите Лукаса. Он хороший! Его нельзя бросать! Я знаю, что вы не можете идти ночью, а я не могу идти днём. Заберите его с собой, пожалуйста! А я справлюсь, правда, я...
Она заплакала впервые за всё время. Я совсем забыл, что она ещё ребёнок, и на мгновение растерялся. Но Аделаида не стала ждать, пока я соберусь с мыслями, и сама меня обняла. Я крепко прижал её к себе и понял, что никогда не брошу её, что бы ни произошло. Ни её, ни Лукаса.
Она подняла ко мне голову, и её глаза светились радостью.
— Правда? — всхлипнула она.
— Ты снова читаешь мои мысли? — спросил я, улыбнувшись.
— Ага, — бесхитростно ответила она. — Опять. Я не нарочно, так получается.
— Я знаю, Аделаида, я знаю, что ты не нарочно.
И тут я оторопел. Случайно мой взгляд скользнул по правой руке, которой я гладил девочку по волосам. Я глазам своим не поверил. Мои пальцы. Они действительно росли. Медленно, но росли. Безобразные рубцы разгладились, а обрубки вытянулись. Самую малость, практически незаметно для постороннего глаза, но меня не проведёшь!
— А ты и впрямь кудесница, — произнёс я, изумлённо разглядывая руку. — И что, прямо по-настоящему вырастут?
Она пожала плечами.
— Я не знаю. Я никогда прежде этого не делала. Я и так странная, не хотелось быть ещё страннее.
— Ты не странная, Аделаида, ты чудесная!
Она улыбнулась.
— А можно со мной Мотор побудет?
— Конечно, он и так от тебя никуда не отходит, любит, поди.
— И я его люблю. Он очень умный и красивый.
— Совсем как я, — попытался пошутить я, но она серьёзно покачала головой.
— Нет, ты не красивый.
— Ну, спасибо.
— Не за что.
— Ладно, — засмеялся я, — пойду, а то узнаю о себе ещё что-то такое, что поплохеет.
— Но ты умный, — поспешила уверить она меня.
Я расхохотался, чем всполошил собаку и удивил Аделаиду. Мой смех был столь заразителен, что вскоре и она покатилась со смеху. Эта разрядка нам всем была нужна как воздух. Я вышел из автобуса в приподнятом настроении. Дети сновали от машины к машине, заглядывая в каждую. С собой они таскали какие-то сумки, видимо найденные ими в одной из машин. Я бы легко побился об заклад, что в них уже сейчас лежало несметное количество сладостей. Кристина стояла у большого внедорожника, призывно махая мне рукой. Я помахал ей в ответ и, перепрыгивая с машины на машину, побежал в её сторону.
Внедорожником оказалась Toyota Land Cruiser 300. Большая, мощная машина с дополнительной хромированной рамой вокруг корпуса и повышенными амортизаторами. Эдакий европейский ара-тюнинг, только без мохнатого руля. Все двери были распахнуты настежь, на заднем сиденье лежали открытые кожаные сумки, битком набитые никому теперь не нужными пачками чешских крон.
— И что? — спросил я Кристину, не понимая, чем она заинтересовалась.
Она вытащила одну сумку, вытряхнула из неё содержимое и закинула её обратно. То же самое проделала с остальными, и вскоре вокруг нас образовалась гора из банкнот, за которые в прошлой жизни можно было приобрести большой особняк в центре Праги.
— Сумки — класс! — сказала она, улыбаясь.
— Ну, положим, — осторожно подтвердил я. — А в чём всё-таки соль?
— Машина, дурень! Нам нужен навигатор, верно? — задала она риторический вопрос и тут же сама на него ответила: — Верно! И транспорт с повышенной проходимостью нам тоже не помешает. А если всё, что нам необходимо, является одним целым, то это — подарок судьбы.
Я заглянул внутрь и увидел торчащие в зажигании ключи, а ещё заметил светящийся экран палубной навигации.
— Я тебе говорил, что ты просто прелесть?
— Не помню такого! — с притворной обидой ответила она, а затем сразу посерьёзнела. — Завести мы её заведём, я пробовала, она в порядке, а вот как быть со всем этим?
Она обвела рукой окружающие нас машины. Вдоль дороги, за которой начинался пологий склон, тянулся невысокий алюминиевый бортик, с которым я справился довольно легко, просто перегнав через него большой белый фургон. Он слетел вниз, перекатился через крышу и остановился на колёсах, покачиваясь на рессорах. Из открытых дверей багажного отделения посыпались пачки туалетной бумаги. Кому могла прийти в голову мысль перевозить туалетную бумагу в момент, когда всё вокруг летело к чертям!