— Я не немец, я бельгиец. Вернее, у меня бельгийское гражданство, а вот мои родители — коренные одесситы. Кто вы такие и куда путь держите? — он махнул рукой своему напарнику, и тот отвёл автомат в сторону, но остался на месте, внимательно наблюдая за каждым моим движением.
Из машины вышла Кристина и приветливо помахала рукой.
— Привет, — сказала она. — Меня зовут Кристина, а моего мужа Макс. В машине сидят наши дети: Марк, Ада и Лукас. Ада больна, поэтому не может выйти из машины. Мы едем на юг, пытаемся догнать наших друзей.
Парень на броне прищурился, вглядываясь в моё лицо, и вдруг ствол его автомата медленно пополз в мою сторону.
— Hans! — крикнул на напарника бельгиец. — Was machst du?
— Er ist infiziert!
— Was?
Он напрягся и посмотрел на меня.
— Снимите кепку! — приказал он, положив указательный палец на спусковой крючок.
— Ладно, — примирительно ответил я, разводя руками в стороны. — Снимаю, только не делайте поспешных выводов. Скажите своему другу, чтобы убрал ствол.
Помедлив секунду, он всё же что-то крикнул напарнику, и тот отвёл автомат в сторону.
— Снимайте!
Я медленно взялся за козырёк своей кепки и так же медленно её снял.
— Scheisse! — воскликнули оба в один голос, и на меня снова уставились оба ствола.
— Говорю же, спокойно! — сказал я как можно твёрже. — Я иммунный и уж точно для вас не опасен.
— Тогда вам нужно будет объяснить всё более детально, — ответил офицер.
Мы с Кристиной переглянулись, и я вздохнул:
— Ладно, я всё вам объясню, но это длинная история, так что давайте я сделаю это в доме, нашим детям нужен отдых.
Глава XIII Танкисты
Глава XIII
Танкисты
Их оказалось всего трое, и они были напуганы нежданной встречей не меньше нашего, хотя и старались не подавать вида. Будучи профессиональными военнослужащими бельгийской армии, они считали постыдным проявлять свою растерянность перед гражданскими. И посему тщательно скрывали свои истинные чувства под маской хмурых лиц. Двое солдат, одного из которых мой соотечественник в службах бельгийского короля назвал Гансом, сидели на высоких барных стульях напротив большого и крайне неудобного дивана. Его мы заняли без спроса, едва вошли в большой приёмный зал богатого особняка. Напарник Ганса, молодой парень лет двадцати — двадцати пяти, с короткой стрижкой, некогда бывшей полубоксом, с нескрываемым интересом рассматривал меня и Аделаиду, тщетно пытаясь внести в своё сознание коррективы в устоявшиеся стереотипы. Оба были вооружены короткими автоматами HK MP5 с выдвижными прикладами и коллиматорными прицелами. И оба держали их на изготовке, ни на мгновение не спуская с нас глаз. Наше же оружие было аккуратно сложено в углу, рядом с входной дверью — условие новых хозяев усадьбы. Дети жались к себе, недоверчиво глядя на расхаживающего по залу офицера, а я подробно рассказывал ему о наших злоключениях, упустив, естественно, некоторые подробности. Подойдя к кульминации, я развёл руками и произнёс:
— Ну, а теперь мы здесь, в этой усадьбе. И если вы нам позволите, мы переждём эту ночь с вами, а утром уедем.
Офицер остановился у окна и, прищурившись, посмотрел на темнеющее небо.
— Да, скоро их время, — произнёс он тихо и, развернувшись к нам лицом, опёрся о подоконник. — Я дам вам такую возможность. Только при одном условии.
— Я весь внимание, — ответил я, напрягаясь. Уж очень я не любил, когда люди в униформе обязывали меня разными условиями.
— Прошлой ночью, — начал он, — нас здесь чуть было не грохнули. И что-то мне подсказывает, что сегодня они наведаются сюда снова. Мы всё утро искали их логово, но ни черта не нашли. В радиусе десяти — пятнадцати километров нет ни одного подходящего для этого укрытия, а ехать дальше, имея на хвосте такую свору, мы просто побоялись. Теперь у вас появилась отличная возможность доказать свои слова на деле. И если они окажутся правдивыми, то мы вас не только отпустим, но и будем сопровождать и оберегать, как зеницу ока, до самого конца вашего пути.
— Да? И чем вызвано ваше самаритянство?
— Бросьте, никаким самаритянством тут и не пахнет. Я человек трезвый и расчётливый. Если рассказанное вами — правда, то и вы, и девочка являетесь единственным шансом на спасение всего человеческого рода. Я, конечно, могу ошибаться, но вы уникальны! Понимаете? Переливание крови с последующим исцелением заражённого, способности девочки, сказочная регенерация ваших организмов — все эти факторы указывают на вашу уникальность. Если вы мне, конечно, не наврали с три короба.
— Смысл нам врать? — ощетинилась Кристина.