Она снова попыталась подняться на ноги.
— Не дёргайся, — произнёс я спокойно. — Я тебя буду спрашивать, а ты мне будешь отвечать. И не дай тебе Бог соврать.
— Бог, говоришь? — придя в себя от первичного шока, зло произнесла женщина. — Ты посмотри на себя, крыса! Неужели ты думаешь, что к тому, во что ты превратился, приложил руку Бог?
Я выстрелил ей в здоровую ногу.
— Ау! — воскликнула она скорее от неожиданности, чем от боли. — Ты чего?
— А это тебе за крысу. Ещё одно лирическое отступление, и получишь ещё одну маслину, но уже в другое место. Ясно?
— Ясно, всё ясно. Что тебе надо?
— Где твари?
— Кто? А, поняла, — она криво усмехнулась и выразительно посмотрела на меня. — Твари, — она выплюнула это слово мне в лицо, — они повсюду. У вас пока ещё есть время. Но скоро вам некуда будет бежать, хотя я могу вам помочь. Отпусти меня, и я отведу их в сторону, обещаю.
— Смешная, — усмехнулся я, оглядываясь.
«Ада! Ты кого-нибудь чувствуешь?»
Ответ пришёл незамедлительно:
«Их тут нет, но они уже близко. Будь осторожен, она очень опасна».
— Ты не одна такая, верно? Вас тут много. Только я правда не понимаю, почему вы не с нами? Почему ты защищаешь этих тварей?
Я не стал ей отвечать. Времени было в обрез. Вместо этого я резко ударил её прикладом по голове, отправив в тяжёлый нокаут.
— Чисто! — произнёс я вслух, снова хватая тварь за штанину. — Скажи ребятам, что мне нужна их помощь.
Глава XIV Подвал
Глава XIV.
Подвал.
В усадьбу мы успели вернуться без пяти минут двенадцать. Об опасности нас предупредил Мотор. Всё это время он ни на шаг не отходил от Аделаиды и детей. Пёс выбежал из дверей, как ошалелый, и начал остервенело лаять на ворота, привлекая к ним всеобщее внимание. Вероятно, этим лаем он спас нам жизни. Твари появились во дворе, едва мы успели втащить пленницу внутрь и захлопнуть за собой двери. Как же их было много! Они лезли через высокий забор, словно нескончаемый поток муравьёв, и тут же бросались на штурм дома. Пулемётные очереди, чередующиеся с короткими выстрелами из штурмовой винтовки, которыми их встречали Ганс с Игорем, прекращались лишь на время, необходимое для перезарядки оружия. И тогда в дело вступали мы с Кристиной, с трудом находя цели в узких амбразурах окон. Твари, выбывая из строя десятками, даже не думали останавливаться. Перепрыгивая через трупы своих сородичей, они с остервенением бросались на окна, пытаясь сорвать защиту. Мы били прикладами по когтистым конечностям, которые вмиг заполнили все доступные бреши в обороне, стреляли и вновь били, пока наши руки не налились свинцом. А металлические пластины, приваренные к решёткам и казавшиеся нам непреодолимой преградой, трещали по швам, словно картон, грозясь каждой минутой лопнуть в месте сварки. И тут, как по волшебству, твари отхлынули от особняка и неподвижно застыли во дворе, позволяя себя беспрепятственно расстреливать, как какие-то мишени в тире.
„Ада“, — подумал я, и не ошибся.
Девочка появилась за нашими спинами незаметно. Она стояла, зажмурив глаза и сцепив перед собой пальцы рук в крепком узелке. Её глаза были зажмурены, а вся её сущность выражала предельную степень концентрации. Верный Мотор стоял рядом, дрожа всем телом и тихо ворча. Вскоре мы сумели перебить всех, кто находился в досягаемости нашего оружия. Поняв, что они от нас уже никуда не денутся, мы перешли в экономный режим, начав отстреливать их одиночными выстрелами в головы. Боезапас истощался на глазах, и когда свалилась последняя тварь в самом отдалённом уголке двора, мы, не сговариваясь, прекратили огонь. Игорь с Гансом сбежали вниз, взмыленные, как скаковые лошади. Они ещё не отошли от запала боя, и их глаза горели сумасшедшим огнём.
— Ты это видел? — воскликнул Игорь, подбегая ко мне. — Ты это видел?
Я не стал выяснять, что именно я должен был видеть. Его восклицания не имели никакой рациональной почвы, и поэтому я просто кивнул.
— Это была ты, малышка, верно? — спросил он Аделаиду, которая так и стояла на прежнем месте, в той же позе и с тем же сосредоточенным выражением лица.
— Не трогай её! — крикнул я, но было уже поздно.
Девочка часто заморгала и уставилась на улыбающегося офицера так, словно видела его впервые.
— Нет, нет, нет, нет! — закричал я, кинувшись к амбразуре. Концентрация Аделаиды, державшая тварей на узде, рассеялась. И те, кто оказался вне досягаемости наших пуль, мгновенно вышли из ступора и снова пошли на штурм. Я услышал крайне неприятный звук перебегающих по крыше ног. Крыша была самым слабым местом обороны, и я, отступив на шаг, скомандовал: