— Was? — прошептал Ганс, наклоняя голову к своему командиру. — Was ist los?
Он не отреагировал на вопрос, видимо, приняв его за риторический, и обратился ко мне:
— Ну, и как же мы теперь поступим?
— Разберёмся, — ответил я и направился вглубь помещения. Туда, где меня ждала семья. Кристина стояла у стены с изготовленной к стрельбе винтовкой, а дети сидели в глубоком кожаном кресле, которое могло вместить целую роту солдат. Видимо, оно было произведено под заказ для очень крупного мужчины.
„Интересно, где он сейчас?“ — подумал я некстати и сразу же сам себе и ответил: „И кого я обманываю? Ведь мне определённо насрать!“
Удостоверившись, что мои в порядке, я стал внимательно осматривать помещение.
Первым делом я бросился к роскошному камину, обложенному мраморной плиткой. Он находился в самом сердце подвала — у декоративной стены с двумя атлантами по обе стороны. Эти бездарно исполненные фигуры с претензией на античное наследие подпирали своими гипертрофированными плечами пологие своды помещения. Но камин меня привлёк не этим. Если дымоход окажется достаточно просторным, я смогу утром вылезти наружу и перебить всех тварей в доме, используя смекалку и солнечные лучи. Я пригнулся и влез в него целиком. Задрал голову вверх, но ничего, кроме темноты, не увидел. Даже моё зрение было здесь бесполезно. Запах гари отсутствовал напрочь, что говорило о том, что камин либо бутафорский, либо его никогда не использовали по назначению. Рука легко прошла в отверстие, не встретив сопротивления. Однако влезть туда я бы не смог ни при каких обстоятельствах, тупо потому, что отверстие это оказалось крохотным. Под стать кроличьей норе из сказки об Алисе в стране чудес. В этой ситуации утешало лишь то, что и к нам никто, крупнее енота, попасть не сможет. Я вылез наружу и стал систематически обстукивать стены.
— Что ты делаешь? — спросил подошедший ко мне Игорь.
Ганс всё ещё находился на своём посту, внимательно наблюдая за дверью, а рядом с ним, лицом вниз, лежала пленница, которая начала приходить в себя. Проигнорировав вопрос офицера, я подошёл к шевелящемуся телу и присел на корточки. Пленница приподняла голову и с трудом сфокусировала на мне глаза. В них не было ни испуга, ни злобы. Одна лишь усталость.
— Что вам от меня надо? — спросила она охрипшим голосом.
Ни Игорь, ни Ганс не владели чешским языком, но, видно, поняли смысловую нагрузку вопроса, потому что оба, не сговариваясь, произнесли вслух имя своего товарища, сопроводив это двумя мощными пинками, от которых пленницу скрутило в бараний рог.
— Стойте, стойте! Это была не моя идея. Это Карел, он всё это придумал и он всё сделал. Я и пальцем не притронулась к парню!
— Она говорит правду, — раздался голос Аделаиды.
Девочка пришла в себя, но её голос ещё не окреп. Она сидела в кресле вместе с детьми под присмотром Кристины и пристально смотрела на пленницу.
— Но это ещё не означает, что ты не причастна, — ответил я ей спокойным голосом. — Не глядя на то, что если бы вам удался ваш замысел, ты бы без зазрения совести отдала моих детей тем тварям снаружи. Поэтому не жди от меня ни пощады, ни сострадания. Мне на тебя наплевать. Если хочешь пережить эту ночь, ты должна всё исправить.
— Как? — ответила она после короткого раздумья.
— Очень легко. Сначала ты нам расскажешь всё о ваших планах, следом поведёшь о том, как справиться с твоими хозяевами…
— Они мне не хозяева! — перебила она меня. — Ты ничего не понимаешь! Таких, как мы с тобой, немного, может быть всего несколько тысяч! Но именно мы являемся истинными хозяевами этой планеты. И мы гораздо лучше тех, кого ты пытаешься защитить!
— Тем лучше для тебя. Если они тебе не хозяева, а ты такая вся избранная, то повели тварям уйти и оставить нас в покое. И к утру я тебя отпущу на все четыре стороны.
— Не выйдет.
— Не выйдет? Это почему же?
— Они меня списали.
— Кто? Те самые бездушные твари, которые тебе совсем не хозяева? — ухмыльнулся я.
— Говорящие, — парировала она. — Они ими управляют, с ними мы были связаны договором, который я не сумела сдержать. Для них я мертва. Попробуй я выйти наружу — со мной поступят так же, как и с вами, — она криво усмехнулась.
Я оглянулся к Аделаиде. Девочка кивком подтвердила слова пленницы.
— О чём ты с ней говорил, Макс? — спросил Игорь, нервно посматривая на двери, из-за которых к нам доносилась тревожная возня.
Я пересказал ему наш разговор, а он синхронно перевёл мои слова на фламандский для Ганса.