Глаза де Пре в полной мере выразили восхищение моим хитроумием, вслух он лишь заметил:
— Это был прекрасный ход! Может статься, что именно этих десяти миллионов не хватило британцам, чтобы переломить ход войны в свою пользу.
— Однако мне интересно, кто распускает столь злонамеренные слухи о моих симпатиях? — вполне злобно полюбопытствовал я.
— Солсбери, Сэндвич, Чемберлен и Рэйсвей.
— Слышал об этих господах, но лично не знаком. Ваше сиятельство, даю вам честное слово русского офицера и мальтийского рыцаря, что эти проходимцы лгут. Я никогда не испытывал симпатии к Англии как к государству и средоточию некоторых политических и общественных обычаев и правил. Мои симпатии могут распространяться на отдельных поданных Англии, но знаете ли, и в разбойничьем вертепе можно случайно встретить достойного человека.
Я перевёл дух, отпил из стакана холодной воды и продолжил:
— Прошу передать вашему императору, что я и пальцем не пошевелю ради помощи Англии. Кстати, вы можете опубликовать этот наш диалог в прессе. Я с готовностью подтвержу, что говорил эти слова.
— И наконец, последний вопрос, ваше сиятельство: куда бы вы посоветовали устремить свой взор Французской империи? Ей тесно в существующих границах.
— Вопрос чрезвычайно непростой –я сделал вид что на минутку задумался — дело в том, что я не считаю себя вправе отдавать советы императору Франции. Впрочем, простой взгляд на глобус даёт нам любопытный расклад: Азию полюбовно поделили между собой Россия, Турция и Персия, она же Иран. Африка также находится в сфере интересов трёх держав. Австралия принадлежит России. Остаётся Америка. Франции достаётся Северная и Южная Америка, и я не вижу препятствий для её освоения французами. Но конечно же, решение за четырьмя главами великих держав: за императором Павлом, султаном Абдул-Хамидом, шахиншахом Джафар-шахом и императором Наполеоном.
Я посмотрел в глаза де Пре и повторил:
— Решение за главами великих держав.
Глава 8
Сначала пришла телеграмма:
'Юрий Сергеевич, ректор университета представил мне приват-доцента факультета биологии, кафедры биологии морских организмов, Рогожина Пафнутия Львовича,приват-доцента кафедры гальваники механико-математического факультета Ивана Ивановича Шульце и старшекурсника физико-математического факультета Порфирия Эрастовича Полубешкина, вместе с их изобретениями, как то: болометр и полупроводники. Все трое жаждут лично поговорить с тобою, даже готовы потратиться на телеграф, но я рассудил, что им следует приехать к тебе. Ответствуй, примешь ли прожектеров[2] и вообще, стоит ли овчинка выделки?
Павел.'
Ответ я написал, не отпуская посыльного, что принёс телеграмму:
'Ваше императорское величество, если представленные Вам люди продемонстрировали именно то, о чём я думаю, то это величайшие учёные современности. Если есть возможность, Ваше величество, отправьте этих господ ко мне, можно даже с семьями, пусть и они насладятся морским путешествием во время бархатного сезона. Если таковой возможности нет, немедленно выеду для личной беседы и определения их потребностей как личных, так и исследовательских.
Юрий.'
Спустя каких-то три недели, в Валлетту вошла «Афина» со своим неизменным сопровождением, «Витязем» и «Джигитом». Как мне объяснили, кораблики гоняют по всем возможным направлениям, и так часто, насколько возможно. Это называется «наработка на отказ», а если проще, проверяется выносливость самой конструкции и каждого элемента в отдельности.
На причал сошли трое мужчин: двое в возрасте лет сорока, что называется, набравшие солидности. Третий мужчина был молод, не старше двадцати пяти лет, но скорее меньше, поскольку он старался выглядеть старше, но на деле собственное лицо выдавало его: то и дело молодой человек смущался и заливался здоровым румянцем. Мужчин сопровождали их супруги и дети: три мальчика и четыре девочки, возрастом от двенадцати до шести лет. Чьи это конкретно дети, понять было невозможно, поскольку мальчики и девочки постоянно передвигались и играли, впрочем, совершенно не мешая взрослым. Молодого человека сопровождала дама лет сорока пяти, одетая во всё новое. По-видимому, дама приходилась матерью молодому мужчине. Новую и богатую одежду дама носила неловко, очевидно, она не успела привыкнуть. Руки тоже выдавали невеликий имущественный достаток женщины. Перчатки дама сняла и держала в правой руке, и любой наблюдатель видел её натруженные руки, знакомые и со стиркой, и с прополкой грядок, и другой, не менее грубой работой.
2
Напомню, что едва ли не до начала ХХ века слово прожектёр не несло негативного значения, а означало только участника некоторого прожекта, то есть проекта.