— Это правда, консультируются. В конкретных вопросах я уже давно отстала от текущего положения вещей, а вот о направлениях научного поиска и отчасти практики, да, интересуются моим мнением.
— Ну вот, формируй команду, и приступай к работе.
— Почему же ты сам не хочешь заняться новым делом?
— Непростой вопрос. Во-первых, мне очень нравится быть генератором идей. Во-вторых….
— Можешь не продолжать, достаточно и первого пункта. А ты знаешь, Юрий ты мой Сергеевич, я на тебя обижена.
— За что, радость моя?
— Ты очень давно, просто бесконечно давно не посвящал мне песен. Я уже начинаю чувствовать себя обыкновенной женщиной, вот ведь какой ужас!
— Что же, коли так, вели подать мою мандолину.
Лиза легко и грациозно встала, и сама принесла мне инструмент.
Я с поклоном принял мандолину из рук любимой женщины, немного подстроился и запел:
— Как хорошо! Надо бы поскорее отправить эту песню в Россию, пусть и она станет известной и народной. Кстати, ты обратил внимание, как затихли люди в доме? Слушают тебя, мой Орфей. Спой ещё, прошу тебя!
— И эта песня необычайно хороша, и она станет любимой в обществе. Скажи, сколько у тебя вышло сборников?
— Количество сборников неинтересно. Гораздо интереснее другое, моя родная: сколько талантливых людей мы с тобой вывели из неизвестности? Вот этим я горжусь всерьёз. Инженеры, конструкторы, офицеры, техники, врачи, промышленники, агрономы… Скольких ты поддержала лично, ссудила деньгами безо всякого расчёта возврата этих копеек, а ведь все без исключения эти люди скрупулёзно возвращали долги.
— Да, Юрий ты мой Сергеевич, какое счастье, что нам есть ради чего жить.
Глава 14
Учебник я написал за полгода, то есть, очень быстро. Надо признать, в этом деле сказался опыт предыдущих работ по написанию других учебников. А ещё помогли «птенцы Лизиного гнезда», как я стал называть сотрудников, набираемых Лизой в несколько центров, занятых разработкой радио и всего, что связано с радио. А именно: передача данных на расстояние, запись звука, изображения, текстовой и графической информации, различных параметров работы устройств, а главное — хранение всей этой информации и работа с нею.
Я попал в это время из эпохи, где информацию хранят на микросхемах в виде флешек и иных накопителей, так что здесь стал продвигать именно эту идею. На самом деле я видел множество носителей информации: держал в руках восковые валики с записью голоса, лично пользовался стеклянными и виниловыми грампластинками. Нынче принято с ностальгией вспоминать те грампластинки, и хвалить их за некий «тёплый ламповый звук», но пижонство всё это. Просто человек уверяет: его слух настолько тонок и изощрён, что он способен отличить на какой аппаратуре воспроизвели запись, а вы простые и тугоухие живите с тем, что есть. На самом деле, я твёрдо знаю: цифровая аппаратура позволяет сделать звук каким угодно, в том числе и «тёплым ламповым».
Было дело, я помогал кинооператору заряжать проекционный аппарат плёнкой, и видел узкую полоску звукозаписи, но знаю, что этот способ распространения не получил. Личной кинокамеры у меня не было, но меня самого на плёнку снимали много раз. И фотоаппарат у меня был — как плёночный, так и цифровой. Пользовался я магнитофонной плёнкой, как видео, так и аудио, и должен сказать: занудное это дело. Плёнка ненадёжна. Она истирается, она рвётся и мнётся, бывает что магнитофон её зажёвывает, в общем, ничего хорошего. Помню я дискеты для компьютеров — они просуществовали недолго, но ярко, и исчезли как по мановению волшебной палочки. Короткий век CD и DVD дисков был лебединой песней механических носителей и механики в воспроизводстве изображения и звука. А потом пришли флешки во всем их многообразии, и заменили собой всё. При всех своих недостатках, если таковые вообще есть, цифровые носители многократно превышают все остальное, по своему объёму сохраненной информации, качеству, цене и удобству. Вот потому я и буду продвигать цифровые носители. А изобретут что-то более удобное и совершенное, значит перейдём на это новое.