— Немножко утрировано, но в целом верно. К примеру, тормозная система подвижного состава в неисправном состоянии просто блокирует движение. Да, такое положение порождает массу проблем, зато общая безопасность на железных дорогах выше, где бы то ни было.
— Вот-вот! Теперь ты понимаешь, о чём речь. Я тихонько шепнул Клинцевичу Петру Аркадьевичу, что затеял это представление, что, на мой взгляд, его задумка просто гениальна, но пока систему управления следует разбить на несколько, может даже на пять-шесть автономных блоков, каждая со своей системой безопасности. Кажется, он согласился.
— Вот и славно. Сегодня вечером ты дома? Наташа сказала, что они с Павлом Петровичем собираются к нам зайти. Ещё хотел зайти твой ставленник, министр сельского хозяйства.
— Ну, скажешь тоже: ставленник! Модест Павлович прекрасный специалист, своё министерство он наладил на зависть всем прочим.
— Я разве говорила о качестве работы? Нет? Я говорила о том, кто выдвинул Гундорова на этот пост. Да, человек на своём месте, я даже не представляю, кто справился бы лучше, а главное, бескровно.
Да, сельскохозяйственные реформы у нас, в коренной России, обошлись без крови. Почти. Много крови пролилось в Польше, но в основном, в ходе короткой гражданской войны, не вплеснувшейся за пределы этой злосчастной земли.
— Сегодня я буду дома, раз уж такие гости собираются к нам.
Вечер и правда, получился славным. Пришли Наталья и Павел, Модест Павлович и его супруга Аделаида Авксентьевна, ну и мы с Лизой. Детей не понадобилось прогонять или придумывать им заделье: молодёжь убежала к друзьям-товарищам, у них масса своих интересов. Немного посмаковали вкуснятины и напитки, немного поиграли в лото, немного посмотрели мультфильмы, что стала выпускать киностудия, которую запихали подальше от столицы — на Кипр, на арендованную четверть острова. А потом Наталья Алексеевна требовательно сказала:
— Юрий Сергеевич, мы тысячу лет не слушали ваших песен. Не желаете ли порадовать нас чем-то новеньким?
— Отчего же нет? — поклонился я и достал из секретера приготовленные листы с нотами и словами.
За рояль уселась Лиза, я взял свою любимую мандолину, гости приготовились просто петь.
— Как всегда чудесно! — прочувствованно сказала Аделаида Авксентьевна — Так напоминает бескрайние поля, в нашем родном Обоянском уезде… Я не удержалась, всплакнула.
— Действительно хорошо. — присоединилась Наталья Алексеевна — А давайте споём вашу старую песню про красного коня!
— Пожалуйста!
Я заиграл вступление, Лиза меня поддержала, и слаженным многоголосьем мы повели:
Мы уже взрослые люди, и детство, когда мы бестрепетно подходили к коням, а кони благосклонно принимали у нас горбушку или кусочек сахару осталось только в памяти:
А сейчас мы даём возможность уже своим взрослеющим детям спокойно и радостно смотреть на мир вокруг.
Эпилог
Старею, наверное. Второй раз старею. Первый раз изменения накатывали незаметно, да и не знал я примет времени, а потому каждое новое состояние воспринимал как временное, преходящее, только и отмечал морщинки, сединки, что сливались черепаший лик и в сивую масть, позже пошли пигментные пятна. А потом и в зеркало стал смотреться лишь по необходимости: чисто ли побрился, нет ли следов неопрятности. И ещё одна примета приближения старости: дни замелькали как спицы в велосипедном колесе, ускоряясь всё больше и больше. Видимо скоро колесо моей жизни соскочит с оси и, крутнувшись пару раз, по инерции, замрёт в придорожной канаве.