— Послушайте, что это вообще такое? Какие такие заслуги? Я ничего не помню. Не надо мне в камеру. Хватит с меня. Я обещаю, если хоть что-то вспомню, расскажу. Что вы от меня хотите? Какой толк, если я буду сидеть тут у вас в застенках? Я хочу готовиться к поступлению, а не за решёткой сидеть.
Меня несло от страха. Раздавить им меня ничего не стоило.
— Ты украла артефакт, очень сильный артефакт. И обокрала ты не простого человека, ты украла артефакт у правителя Астурии, Амина Астурского. Артефакт необходимо вернуть. А ты ничего не помнишь. И это очень осложняет дело. Твоё сознание так же чисто, как и твоя память. Ну что ж. Маги и врачи будут ломать твою голову и искать в ней нужные ответы. Разложат твоё подсознание по полочкам. Будет больно. И, конечно, прежней ты уже не останешься.
С каждым его словом у меня всё больше холодело в груди.
— Это вообще законно? Я человек. Разве можно из-за артефакта сделать меня инвалидом? В том, что мне отбило память, моей вины нет!
— Законно? Ха-ха. Мы и есть закон. А ты — грязная тварь, воровка. Кто тебя будет жалеть? Стража, увести её…
Вошли двое, подхватили под руки и потащили на выход. Завели в камеру на нижнем этаже, заперли.
Огляделась. Комната маленькая, без окон. Стол, топчан, в углу ведро. В камере холодно, я быстро продрогла.
Одна я была недолго. В камеру зашла Мурена, следом занесли стул. Она села с ровной спиной, будто на штырь насадилась.
— Мы продолжим здесь. На чём мы остановились?
Она опять начала дотошно спрашивать всё по кругу, заставляла напрягать голову. Но видя, что я вырубаюсь, ушла. Поесть мне не дали, и на следующий день тоже. Три дня — только вода, я жутко переживала за голодную Хлою.
Каждый день мне промывали мозг. Не кормили, чтобы ослабить. Даже воды давали очень мало.
На четвёртый день Хлоя убежала. Я впала в уныние. Я так устала бояться, что мне стало совершенно всё равно, узнают они, что я иномирянка или нет.
Время текло странно, дни и ночи смешались. Однажды Хлоя вернулась и притащила сухарь, сунула мне его в руку и убежала. Потом принесла ещё. Я съела всё, до самой последней крошечки.
Сколько прошло времени, я не знаю. Ослабела до крайности. Однажды пришли двое и увели меня в помывочную. Дали чистую одежду и выкупали. Затем увели наверх, снова допрашивать. Там положили на кушетку и начали ломать мою голову. Сил сопротивляться не было.
Сквозь пелену я слышала голоса. Альберт, Мурена и ещё один голос, я его не слышала раньше. Мурена его назвала «сай Алан».
— Сколько её не кормили?
— Семь дней. Дают только воду.
— Достаточно. Покормите. И так ясно, что ничего больше не вытащить из её головы. Мурена, ты теряешь время. Думай, прорабатывай варианты. Действуй.
Альберт, отпускай её. Наказывать за то, что она совершила и не помнит, это неправильно. Азер меня достал. Надо же было им встретиться! Мой брат требует результата, работайте, саи…
Раздались шаги, скрип двери. Он ушёл.
— Воровка, ты всё слышала, я видел. Мурена, оставь нас, я хочу ещё один способ проверить. Может поможет разбудить память.
— Как можно разбудить то, чего нет? Пробуй, я пойду. Дел много.
Эта красивая ледяная гадина встала и, стуча каблучками, вышла. Альберт сразу же приказал своим стражникам:
— Свяжите ей руки. Привяжите к кушетке поперёк груди. Туже! Свободны. Оставьте нас.
Охрана вышла. Я боялась представить себе этот новый способ. Чем меня только не поили, как ни пытали, разные специалисты пробовали разные методы. И я не могла представить, что он ещё может придумать. Резать будет, раз связал?!
— Вы что задумали?
— Молчи, или я рот тебе завяжу.
Хлоя пряталась под шеей в волосах, и я боялась, что если он полезет рот завязывать, то найдёт её. Про малышку никто до сих пор не знал.
В тюрьме магия Хлои не работала. Мы пробовали с ней постоянно с кем-нибудь связаться. Увы. Здесь, наверное, всё как-то глушилось.
— Если бы ты знала, воровка, как я тебя презираю, ты бы мне посочувствовала. Но ради процветания нашей провинции я это сделаю.
Он засмеялся, и смех его меня напугал. Я была беспомощна. Он подошёл, развязно улыбаясь, и задрал мою юбку, а затем стянул бельё. Я брыкалась как могла. Хлоя убежала и спряталась. От ужаса я даже не могла кричать, у меня был спазм голосовых связок.
Я до последнего не верила, что он это сделает…. Тело Венеры было девственно, как и моё в том мире.
Боль была страшная. Этот больной ублюдок насиловал меня и всё спрашивал: не вспомнила ли я чего?