Сделала я волокуши и потащила тебя, грибочки, жаль, пришлось оставить. Долго тащила, спина и руки до сих пор болят. Ох, и тяжёлая ты, ослица. Притащила, старалась и дарами мира лечить, и магией пробовала. Получалось плохо, две седмицы билась, а потом ты умерла. Ненадолго, но умерла, прямо на моих руках.
Я учуяла, как душа ушла, и вдруг влетела птичка, яркая, маленькая совсем, не больше пальчика, села тебе на грудь и пропала. А ты снова стала дышать. Странно, конечно, ну чего только не бывает.
— А потом?
— Потом ты знаешь.
— Мора, а ты кто? И почему одна?
— Я ведунья здешняя. Живу одна, потому что одиночество люблю, и ценю, и жажду его! А вот всякие болезные мне это одиночество портят. А ты помнишь о себе, кто ты?
— Помню. Я Куен Ли.
— Странное имя у тебя, не слыхала я такого. Наверное, ты не местная?
— Да уж точно не местная. Я из Москвы. Родилась там и выросла тоже, училась.
— Москва — это где???
Тю, совсем тёмная что ли, говорит по-русски, а про Москву не слышала. Куда ж меня занесло? В какую попу мира забросило?
Мора сидела на низеньком табурете и думала.
— Может ты с другого острова? С Адмира или Арая?
Я хорошо географию знаю, но о таких слышала впервые.
А потом Мора щёлкнула пальцем и на столе зажглись свечи. Свет разогнал полумрак. Мозг отказывался анализировать: щелчок и — огонь? Фокус? Магия? Что-то мне поплохело.
—Так, ладно, давай поедим.
Мора поднялась и вышла из дома. Я осталась лежать, пытаясь переварить информацию….
Мора принесла миску с кашей из лопуха, впервые положила яйцо и лепешку.
— Ешь.
— Спасибо, конечно. Каша уже поперёк горла.
— Что есть, то и даю. Мяса нет, сама давно не ела его. На охоту нет времени сходить, силки поставить. Гляди какая, разносолы ей подавай!
Лепешка была восхитительна, корочка хрустящая, внутри мягенькая. Наелась наверное впервые, как очнулась. Живот полон, жизнь налаживается. Сморило в сон. Снился дом и мама. Она стояла возле окна, яркий свет светил ей в спину. Мама казалась неземной.
— Куен, милая моя, я пришла попрощаться. В моём мире ты умерла. Это чудовищно, это огромная, невыносимая потеря для нас с отцом. Молчи, не перебивай. Мало времени. Я знаю, что душа твоя в другом мире. В каком именно, не знаю. Хочу верить, что в хорошем.
Женщины в нашем роду могли управлять духом своего тела и душами других людей. Я направила твой дух по дороге ушедших в небо. Вернутся ты не сможешь, постарайся ужиться там, заякорись, милая, в новом мире. Роди, полюби. Просто полюби чужой мир всем сердцем. И мир примет тебя. Я верю, птичка моя, что души наши ещё встретятся. Не грусти! Мы любим тебя!
Мои щёки были мокрые, когда я проснулась. Так вот что со мной случилось. Я умирала, и мама помогла мне уйти в другой мир. Но не в рай или ад, а вообще непонятно куда. И понять это придётся самой. Грустно. Я буду по ним скучать и помнить. Хорошо, что мама беременна, это её отвлечёт, а ребёнок заменит меня…
Могла бы и пораньше прийти с разъяснениями. Я уже подумала, что «за всё хорошее» попала в филиал ада. Почему именно ада? Для рая тут воняет нестерпимо. И Мора на ангела-хранителя не тянет.
Светает. Надо попробовать постоять.
Немного размялась лёжа. Села и, свесив ноги, рискнула встать. С первого раза не вышло, тремор в ногах так разгулялся, стоять нет сил.
Скрипнула дверь, Мора вошла с ведром воды.
— Доброе утро! Ты уже не спишь, умница! Давай, поднимай кости, обмою тебя.
— Не могу, ноги не держат. Только что пробовала встать. Не получилось.
— Нечего, силы вернутся. Для недавной дохлячки ты и так много делаешь. Сейчас отвар принесу, он сил придаст. Поешь и ещё сильнее станешь.
Мора вышла, оставив дверь открытой. Свежий воздух радовал измученное тело. Сильно пахло сосной и почему-то озером или прудом. Видимо, рядом есть водоём. Даже кваканье лягушек слышно, еле-еле, но слышно.
Посторонние звуки увлекли настолько, что я и не заметила, как пролетело время. А завтрак уже на столе. Запах жареной рыбы взорвал моё обоняние. Чуть слюнки не потекли.
Мора принесла в кружке питьё.
— Ну давай же, неси быстрее, я же так не выдержу.
Мора повернулась: — Есть хочешь? Ну так иди к столу, хватит лёжа трескать.