Во-первых, Бог должен заставить связанного грехом человека захотеть быть свободным. По природе человек не хочет быть избавленным от своего греха. Он просто не ответит на благодатный призыв милости. Поэтому Бог вынужден был осуществить некий план, который позволил бы человеку увидеть чрезвычайную греховность его греха. Этот человек должен стать больным от греха, зная, насколько грешным и опустошительным является его грех, прежде чем он возжаждет освобождения от него. Он должен зайти в тупик, где он увидит, что грех разрушает его - беспомощного, несчастного, опустошенного, запутавшегося, обремененного виной и полностью обольщенного грехом.
Во-вторых, Богу нужно дать связанному грехом человеку увидеть совершенную тщетность его собственных усилий освободиться. Человек продолжает быть убежденным, что он может порвать свои оковы. Он думает, что если он просто будет достаточно усердно бороться, или выработает правильный подход, он сможет освободиться от цепкой хватки сатаны. Поэтому, Господь должен привести его к полной капитуляции, когда он полностью отдаст свою борьбу в Божьи руки.
Как же совершает Господь в человеке эти два дела? Как Он дает этому связанному грехом человеку увидеть крайнюю греховность его греха, и прекратить бороться своею плотской силой, признавая: «Я не могу это сделать, я не в силах освободиться от этого греха. Господи, Ты должен сделать это во мне»?
Писание очень ясно показывает - эта двойственная работа совершается в нас посредством Ветхого Завета. Действительно, мы не можем полностью понять или присвоить благословения Нового Завета, пока Ветхий Завет не выполнит в нас эту двойную работу.
По самой своей сути, Ветхий Завет дел был предназначен для того, чтобы порабощенный грехом человек познал, как высок и свят его Небесный Отец. Десять заповедей, например, дают нам картину того, что мы называем нравственным законом. Это является выражением сущности и природы Бога - Его святости, чистоты, праведности. Они устанавливают такой высокий стандарт, что никакой человек не может достигнуть его своими собственными силами.
Дав человеку эти заповеди, Бог затем повелел, чтобы тот совершенно повиновался Его закону. Фактически, если человек нарушал хоть одну заповедь, он становился виновным в нарушении всего закона. Он мог любить Бога, быть верным супругом, творить добрые дела - но если в его сердце появилась даже малейшая мысль о прелюбодеянии или идолопоклонстве, он нарушал весь завет. Бог сказал: «Итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой… вы будете у Меня… народом святым» (Исх. 19:5-6). «…слушайтесь гласа Моего, и Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом…» (Иер. 7:23).
Вы можете недоумевать: «Зачем Богу заключать завет, зная, что никто не мог его исполнить?». Говоря просто, это был единственный путь, которым Бог мог привести человека к признанию своей несостоятельности - дать ему увидеть тщетность опоры на свои собственные силы для того, чтобы быть святым. Вот почему Павел называл Ветхий Завет «служением смерти» (2Кор.з:7). Он знал, что это требует от нас некоторого рода смерти. Говоря простым языком, все мы должны умереть для всякой попытки утвердить свою собственную праведность и для всякой мысли, что мы можем сами избавиться от греховных твердынь.
Нравственный закон предназначен также для того, чтобы дать человеку увидеть свою виновность: «…законом познается грех… так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом» (Рим. 3:19,20). Однажды трезво разглядев свой грех, мы молча признаем его чрезвычайную греховность. «Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление» (Рим. 5:20). Посредством откровения закона наши грехи становятся отвратительными для нас - причиняющими тревогу, болезненными, гнетущими.
В результате установления столь высокого стандарта святости, Бог показывает человеку, что тот никогда не сможет исполнить этот закон своими собственными силами. Он помещает человека в школу - место, где он познает, насколько он совершенно испорчен и грешен. Все это время, до окончания школы, он будет мертвым человеком - мертвым для какой-либо надежды на освобождение себя от рабства греха, которую он мог бы иметь.
Подобным же образом, сегодня, до тех пор, пока мы имеем хотя бы слабую надежду на то, что мы сами можем достигнуть святости, мы все еще живем под ветхозаветным служением смерти. Весь Божий замысел, воплощенный в этом завете, состоял в том, чтобы привести нас к смерти.
После изучения этого аспекта, я записал в своем дневнике следующее заключение: «Ветхий Завет закончил свое дело. Он поверг меня ниц - опустошенного, беспомощного, израненного, слабого - и теперь он может удалиться. Я полностью убедился, что своей человеческою силой или волей не могу повиноваться или угодить Богу. Я не имею никакой святости, силы, и не могу ничего сделать благодаря своим способностям. Мой грех слишком могуществен, оковы слишком тяжелы. Я слишком грешен, чтобы освободить себя. Я нуждаюсь в чуде, и мне нужен помощник. Все, что я могу сейчас делать, это вопиять: «Авва, Отче!».
Позвольте мне рассказать вам, как вы можете узнать, закончил ли Ветхий Завет свою работу в вас, и готовы ли вы войти в славу Нового Завета.
Какова ваша реакция, когда вы скользите и падаете, возвращаясь снова к своей старой греховной привычке или похоти? Не идете ли вы в свою молитвенную комнату, чтобы упасть там на свое лицо и начать причитать: «О, Отец, я обещаю никогда этого не делать»? Или же вы вопиете к Богу, взывая: «Господи, где Ты был, когда я так нуждался в Тебе? Почему Ты не дал мне силы противостоять этому искушению? Где был Святой Дух, Который не удержал меня от этого?»? Или же вы погружаетесь в самоисследование, пытаясь найти некую новую меру посвящения, чтобы исцелиться и двигаться дальше?
Если что-либо из вышеописанного является вашей реакцией на неудачу или грех, вы все еще живете под Ветхим Заветом. Ваш вопль может исходить непосредственно от вашей плоти, но не от живущего в вас Божьего Духа. Ваша плоть испытывает печаль о себе, потому что не может осуществить освобождение, и теперь она просит дать ей еще одну возможность, умоляя: «Останься со мной - испытай меня еще раз».
Это является постоянной проблемой для многих христиан. Мы смотрим на Дух Святой, как на какой-то усилитель, призванный укрепить или придать силу нашей человеческой воле. Мы надеемся, что Он поможет нам выработать такую твердость характера и решительность, что мы в следующий раз сможем устоять в искушении. Мы взываем: «Господь, сделай меня сильным. Дай мне железную волю, чтобы я мог противостоять всякому греху». Но Бог знает, что это только сделает сильнее нашу плоть, делая ее способной хвалиться.
Я хочу, чтобы вы спросили себя: что дали вам все ваши слезные вопли, скорби и вопросы? Вы теперь наслаждаетесь постоянной свободой? Или же вам случается возвращаться к своему греху? Не замечали ли вы, во время очередного покаяния, сопровождавшегося большим количеством слез, более громкими воплями и более глубоким отчаянием, что не видно никакого признака избавления от рабства?
Если Ветхий Завет поистине совершил в вас свою работу, вы бы уже были «мертвыми». У вас не оставалось бы уже ни слез, ни сил, чтобы взывать, ни какого бы то ни было доверия к своей плоти. Истина состоит в том, что большей частью наши слезы, мольбы и усилия исходят от нашего постоянного ожидания, что наша человеческая природа способна произвести нечто доброе, что можно предложить Господу. Но этого просто никогда не случится. Мы всегда будем слишком слабыми и неустойчивыми в нашей плоти, чтобы произвести святость. Да, нам заповедано быть сильными - но только Божьей силой, а не нашей собственной.
Пожалуйста, поймите меня правильно. Я твердо верю, что существует такая вещь, как благочестивая печаль о грехе. Такая печаль производит подлинное покаяние. И я верю, что существует такая вещь, как угодные Богу слезы тех, чьи сердца скорбят о том, что они ранили Христа. Этот род скорби взывает: «Господь, я признаю свою неспособность повиноваться Твоим заповедям. Я сознаю свою крайнюю беспомощность в избавлении себя от власти греха. При всех моих стараниях освободиться, я снова и снова терплю неудачу. Поэтому сейчас я прихожу к Тебе как мертвый человек, полностью капитулируя. Я признаю свою нужду в том, чтобы быть избавленным от своего греха - и я признаю, что не могу сам справиться с этим.