Он готов рвать и метать, готов лично перебрать варп-ядро по винтикам, но вернуться обратно к планете и к уктам, и не оставить ни от первой, ни от вторых и мокрого места. Как они не оставили от шаттла…
Джим действительно сходит с ума. От боли, тоски и гнева. От невозможности происходящего. Оттого, что не смог ничего изменить. Спок снова мертв, а они снова застряли у звезды с ее непонятным излучением. Стоп. Излучение! Джим же в том своем сне предположил, что именно оно повлияло на работу двигателей – что, если сейчас все происходит взаправду? Что, если они смогут вернуться и добить чертовых уктов?!
Кирку уже плевать и на сны, и на реальность. Скотти вцепляется в него мертвой хваткой, уговаривая остаться в инженерном, но капитан вырывается, снова оказывается в том самом лифте, на ходу объясняя Чехову свою гипотезу, а навигатор перебивает его на середине сообщением о том, что на звезде только что произошла мощная вспышка…
«Энтерпрайз» перетряхивает от невидимой ударной волны. Джим успевает вцепиться в поручень и устоять на ногах, но перед глазами снова все темнеет. Он чертыхается, сглатывает и отказывается проводить параллели. Он отказывается надеяться, что все снова окажется сном. Но он бы перекрестился, моля о чуде, если бы верил хоть в какого-нибудь бога…
Следом за темнотой перед глазами возникает яркая болезненная вспышка. Кирк зажмуривается, моргает и трясет головой – в ушах стоит чей-то фантомный вопль, зацикленный на одной ноте. Лифт все еще движется и мерно гудит, а 14 секунд темноты как будто и не бывало. Как будто шахта увеличилась на несколько десятков футов, и теперь капитан путешествует по всему своему кораблю… Джим замирает в новом приступе страха и отказывается отпускать поручни, но вместе с мелодичным щелчком прибытия на место и открывающимися дверьми лифта, Кирка снова бросает в крупную дрожь – у порога его опять встречает вулканец…
– Капитан, зонды закончили разведку… – начинает Спок, а Кирк, обливаясь холодным потом, еле выдыхает, перебивая.
– Леонарда мне сюда… быстро… – он выходит из кабины на полусогнутых, хватается за стену и машет рукой, когда старпом его снова окликает.
В переговорной Джим валится в кресло, а Спок только поднимает брови.
– Капитан, у вас ненормально усилено сердцебиение…
– Да, Джим, – появившийся с трикодером Маккой, тоже удивленно его рассматривает. – У тебя адреналин зашкаливает. Что тебя так напугало?
Кирк бы сказал им «что», но ведь наверняка не поверят. Вместо этого, оттирая холодный пот со лба и стараясь унять нервный тремор в руках, он поднимает взгляд на старпома. Снова живого, снова на расстоянии вытянутой руки, сосредоточенного и привычно-зеленого. Джим готов сделать что угодно, только бы тот таким и оставался.
– Мы меняем курс и идем к Альфе Януса, – выдыхает Кирк, приняв решение.
– Но капитан…
– Нет, мистер Спок. Это приказ. Причины я объясню вам позже, – отрезает он, даже зная, что, как бы ни старался, а старпом ему не поверит. Но может быть, Ленн…
– Принято, – Спок не спорит. После всех известных событий, в ситуациях, когда капитан не мог объяснить своих действий, они все подвергались смертельной опасности. А Кирк их спасал. Только одному ему известными способами.
Вулканцу это совершенно не нравится, но также он прекрасно знает, что это – далеко не блажь, да и вменяемость капитана доктор только что подтвердил. Споку остается только выполнять приказ, и он уходит, но остается Маккой. И вот Маккою-то могут быть гораздо лучше понятны возможные причины неординарного поведения капитана.
– Джим? Что происходит? Зачем ты меняешь курс? – Леонард присаживается рядом, а Кирк наоборот поднимается и начинает ходить из угла в угол.
– Ты решишь, что я сбрендил. Но ты только что меня сканировал: я нигде не ударялся, это не вирус и меня не подменили пришельцы, – начинает он – Боунс должен знать. Джим не сможет разобраться в этом в одиночку. – Я уже дважды видел, как на нас нападали у этой чертовой планеты.
– То есть, как видел? – недоумевает СМО. – Во сне?
– В первый раз я так и подумал, но все повторилось снова, и на этот раз я точно не спал и не терял сознания – просто потемнело перед глазами…
– Джим! Я ничего не понимаю! Остановись и расскажи толком, – доктор сердится, и Кирк послушно замирает напротив него.
– Я говорю, что уже видел, как пройдут следующие два дня, – отвечает он. – Нет, не видел – пережил. Я уже дважды это пережил. Сначала мы высаживаемся на планету, на нас нападают электрические гусеницы, Спока и еще троих научников убивают на месте, а на «Энтерпрайз» в это время нападают укты, и мы бежим к Альфе Януса, где у нас глохнут двигатели…
Джим задыхается на миг, вспоминая, но продолжает рассказывать.
– А потом я теряю сознание в турбо-лифте и очухиваюсь в нем же два дня назад. Сегодня! Снова планета, снова высадка и хреновы укты, которые взрывают исследовательский шаттл и палят по нам! Мы снова у Альфы, а потом я слепну в лифте и приезжаю на мостик – сюда! Как ты думаешь, могут быть такие сны?!
– Не кричи, – Маккой сосредотачивается и встает рядом. – Только ты определяешь, сон это или нет. Ущипни себя и проверь.
Кирк демонстративно щипает руку и снова почти срывается.
– Ленн, я дважды видел, как погибают мои люди, как оторвало гондолу, разгерметизировало палубы и полыхали шлюзы. Спок… дважды умер. Это не паранойя, – он тяжело сглатывает, а Маккой встряхивает его за плечи.
– Прямо сейчас я тебе как доктор заявляю, что все твои люди, и гоблин тоже, живы, так что успокойся и давай разбираться, почему ты мог это увидеть, – поддерживает он с обычным сарказмом. – И прямо сейчас я, опять-таки, как доктор заявляю тебе, что с тобой все в порядке: твоя голова в норме, нарушений нет и никаких внешних воздействий на твое сознание я не обнаружил. Или они настолько необычны, или дело в чем-то другом. Давай разбираться.
– Спасибо, ты всегда можешь подбодрить, – Кирк беззлобно ерничает в ответ, а СМО только крепче сжимает его плечи.
– Мы все живы, Джим, и все это реально. И ты прекрасно знаешь, что мы поможем тебе, что бы ни происходило.
Кирк утыкается в чужую форменку, а через пару минут выпрямляется – Боунс прав – не время отчаиваться.
Мостик встречает его недоумением, но Джим пресекает все вопросы коротким заявлением о том, что прямо сейчас его больше интересует необычное излучение Альфы Януса, а к планете они всегда успеют вернуться. Физики и астрономы из исследовательского отдела разделяют его интерес, остальные пожимают плечами – привыкшие к тому, что у их капитана «семь пятниц на неделе», и только Спок, с подозрением поглядывая на Кирка, уходит в свой отдел готовиться к исследованиям. Они поговорят позже, и Джиму нужно придумать весьма правдоподобную версию того, зачем ему понадобилось менять курс. А еще – выяснить все-таки, что за чертовщина с ним творится.
Как и сказал Леонард, на чужое вторжение в его разум не похоже. Кирк не чувствует за собой абсолютно никаких изменений. «Чудеса» случались только в злополучном лифте, и Кирк решает принять его за точку отсчета – своеобразный триггер, на котором время оборачивается вспять. Во сне или наяву. Если подумать, то все это похоже именно на петлю времени – как будто они каждый раз проходят сквозь временной «провал» и возвращаются к определенной точке. Если это так, то возможно, «провал» находится именно в белом сиянии звезды.
Джим просматривает первые поступающие данные, подключает к научникам Чехова и приказывает уведомлять его о любых незамеченных ранее аномалиях, отклонениях или несостывках. На первый раз он, может быть, и обманулся нереальностью происходящего, но не на второй.
Спустя два часа они уже возле туманности, и Кирк ждет первые результаты от зондов и сканеров, но вместо этого его вызывают техники из машинного отсека – тревожно и скомкано доложив о ЧП. Что за ЧП капитан предпочитает выяснить лично, особенно тогда, когда младший офицер заикается от испуга и сообщает, что они уже вызвали медиков…
Злосчастный лифт привозит его в ангар, где у исследовательского катера обломились шасси, и он придавливает собой Спока и двух лаборантов, что переносили оборудование обратно в свой отдел…