– Нет. – сухо ответил Осмэр. – но сухости внутри не испытывал. Очень даже наоборот.
– А чего хочешь?
Он хотел решился на этот шаг. А еще понять что происходит с его сомнениями.
-Хм? – скользнула ее ладонь по его плечу.
И он ответил и себе и ей одновременно – без слов. Их губы слились в страстном поцелуе. В нахлынувшей нежности они и растворились. Он оказался под одеялом, она разгоряченная постанывала, испытывая эйфорию. Они оба испытывали эйфорию. И это длилось до стука в дверь…
Он попросил ее быстро одеться, сам накинул кое как белье. Неприятно, даже немного жутко было от того, что неизвестный колотил в дверь как бешеный…
Осмэр открыл дверь. Он всякое на своем веку видал. И недавний сыщик, что вел дело о вурдалаке тут же явил себя в воспоминании. Вероятно потому что ночной незнакомец был окровавлен с головы до пят.
-Господин! – тут же взял его за руку кузнец. – Вы ранены?! – Он завел его внутрь как живую, оцепеневшую статую.
– Нет. – Ответил исполин. – Я не ранен. Я ищу некую Лукрецию. Это вы? – И он добродушно глянул на стоящую, застывшую от страха женщину.
– Тогда чья это кровь?! – нервно спросил кузнец.
– Как вас зовут? – Мордоворот стоял практически вплотную и был на голову выше Осмэра.
– Осмэр.
– Здесь я задаю вопросы, Осмэр.
– Нет. Вы пришли в наш дом. Вы сказали что не ранены, но окровавлены. Кто вы? – кулаки его сжались. Он твердо решил защищать свой новый дом, хотя и пожалел, что пренебрег правилом, о котором давным-давно говорил отец. Он предупреждал тогда еще юного Осмэра, что зло умеет принимать разные формы и обличия. Он же рассказывал сыну истории о том, как бандиты притворяются, как они грабят караванщиков. О чем он только думал? Неужели влюбленность так вскружила ему голову, что стоила жизни обоим…
Здоровяк ловко выхватил топор, и воткнул его мужчине промеж глаз. Откинув труп, он схватил визжащую женщину, и закрыл ей рот…
Ранним утром Лукреция была мертва и изнасилована, а бандит узнал все что ей было известно. Пусть и знала она совсем немного.
Он умылся в бадье с водой, вытер лицо полотенцем, оделся. Закрыв за собой дверь, он прошел через всю улицу к дому старосты.
Воздух свежий, чистый. Ему дышалось куда лучше чем вчера, а настроение было приподнятым. Он постучал.
Послышались шаркающие шаги, а за ними и голос Патрика:
-Кто там?
– Здравствуйте. – приветливо поздоровался Иоган…
Глава 5. Судный день.
Небо черное, а снег белый, мерцающий. Двум дозорным, охраняющим покой спящих работников предприятия по переработке торфа становилось зябко, не по себе. По обыкновению в любое время суток механизмы гудели всеми способами, издавая самые разнообразные звуки. Вот только теперь в работе устройств не было необходимости ни днем ни ночью. Со слов заместителя мадам Фроулен, господин Валец счел переработку бесперспективной. В письме он был так зол, что весть об уволенной одним днем управляющей прожила около пяти минут, и тут же забылась. Ее вытеснила куда более важная новость – закрытие убыточной лавочки. Кто-то даже высокомерно вставил свои пять медных монет, сомневаясь в способности господина Валеца трезво оценивать риски финансовых вложений. Другие не церемонились и были более резки, не упустив возможность оскорбить владельца громко вслух.
– Да дерьмо все это собачье. Вот что. – мялся от холода, посматривая на то что осталось от деревянного забора, невысокий мужчина. – У нас с одной стороны частокол. С другой стороны частокол. А основа из камня. Он не гниет, а дерево гниет. И живем мы в этих условиях. Это нормально? Камень этот остался от предыдущего владельца. Ну так сноси тогда все, а этот упырь взял и обнес все частоколом. Ну ты представляешь? Частоколом. Поставил он эти никому не нужные бараки. Упыриха эта Фроулен тоже со своими выкидонами. Зачем вы его впустили, зачем вы его впустили? Счас прям. Да чтоб ты спросила стерва…
– Стерва не то слово. – согласился молодой. – А помнишь как она на нас взъелась? Я уж думал, что нашими мечами нас и нашинкует. Ты лучше б так платила. А то требования – вы посмотрите на неё. Ну пришел какой-то мужик, ну посмотрел, ну заблудился. Какая тебе разница? Иди работай, занимайся своими делами, записюльки делай для Валеца!
– Ну тут погоди, обожди. Там она права была. У нас взрыв случился – если помнишь. Это тебе не по кустам капусту воровать.
– И чего тебе взрыв? – спорил паренек. – Ты хорошо помнишь этого типа? Пришел, посмотрел, сказал, что от Валеца.
– Да сказать он мог все что угодно. Это мы два олуха с тобой. Ну и да ладно. Знаешь… – почесал низкий бороду, перехватывая слабеющий факел. – мне, если честно, на это глубоко насрать с глубокой колокольни.
– С высокой…
– Да без разницы… Я думаю вообще про другое. Я думаю, что работа наша здесь окончена, и придется что-то новое думать. И я вот даже не знаю. Вот что я думаю…
– А я в стражу пойду устроюсь. Что тут думать. – выпятил грудь колесом молодой. – Жалование там нормальное, стабильное. Преступности в городе хватает. Буду гонять бездельников по площади и сам бездельничать.
Коротенький дозорный рассмеялся:
– Образец настоящего героя без страха и упрека собственной персоной, знакомьтесь. Бабы в очередь…
– Тс-с… – Поднес указательный палец к губам напарник. – Тише. Я там увидел что-то.
– Показалось?
– Нет. Точно видел.
– Ладно.
Из белой плоскости, похожей на зловещий натюрморт, произрастали черные ветви и стволы. Они переплетались, походя на высоких существ с длинным телом и руками. Чудовища, что из фантазий проникали в реальный мир, безмолвно застыли. Их голосом была еле слышная, иногда нарастающая метель.
Шли медленно. Старший держал пламя перед собой. За спиной оставался силуэт забора – того что от него осталось. Теперь уже точно никто не станет вкладываться в его починку. А впереди, недалеко от кратера, в скорбных очерках виднелся бугорок – лихой штрих черно-белого рисунка. Он трансформировался в фигуру, которая встала в полный рост. Парни остановились, низкорослый прокашлялся:
– Кхэ-кхэм-м. Э-э, служивый! Ты кто таков? Откуда будешь?!
Молчание затянулось, а из под снега с карканьем вынырнула ворона. Она взмахнула крыльями и скрылась в небесном небытие.
– Я здесь… – явно нервничал незнакомец. – Я заблудился! – а потом произнес тише… – Как это могло… ? Это невозможно. Нет. Не может быть. Где же она?
– У вас там все в порядке? – задал вопрос молодой. – У нас тут объект под охраной вообще-то.
– Я ухожу уже, добрые господа. Я не хотел вас тревожить. Прошу про…
– Да счас прям. Стой, погоди. – И невысокий решительно зашагал по сугробам на встречу ночному гостю. – У нас уже было такое. – причитал привратник. – спасибо, но больше не надо. Сейчас мы вас задерживаем, господин – до выяснения обстоятельств. – Он обнажил клинок. Молодой последовал примеру старшего, но остановился. В свете факела мелькнула птица, каркнула, и снова скрылась в небе.
– Вон она! – внезапно крикнул незнакомец. – Птица! Я просто. Мне нужно. Я не могу вам сказать…
– Так, господин… – продолжал страж. – Я вас попрошу не делать глупостей. Вы идете с нами. Попрошу вас вести себя спокойно.
– Да вы не понимаете. Она может…
– Это просто птица… – успокаивал наемник. – Только и всего…
– Нет, нет, нет. Я не могу. Мне нужно... Этого не может быть… Просто не может быть…
– Что не может быть? Мужик, твою Бога душу! – охранник терял терпение. В красноватом свете он увидел пожилого, скрюченного мужчину в цилиндре и пальто. Подойдя ближе, он разглядел выражение лица – неподвижная, удивленная и тревожная мина с бегающими, ищущими что-то в темноте глазенками.
– Давай, давай… Все. Мы идем. Оружие при себе есть?
– Нет. Не могу. Я должен быть здесь. Это открытие, открытие. Оно изменит… Оно изменит всех нас. Я не могу просто так уйти. Прошу вас – не трогайте. Я буду сопротивляться! Я предупреждаю вас. Я хочу вам сказать, что вы не имеете права ограничивать мою свободу!
Привратник улыбнулся, глянул на молодого. Тот кивнул, спрятал оружие в ножнах…
– Ладно. Понятно. – также убрал меч невысокий. – Я вижу оружия у тебя при себе нет. Пошли.