— Да… Я не замужем.
— Одно другому не мешает, так ведь?
— Да, конечно, конечно.
Бернадетта Мутье выглядела смущенной. Надя это заметила.
— Хорошо. Попробую попытать счастья дальше. Вы идете к мадам де Вомор?
— Нет, не сразу, сначала приберусь немного у лорда Кинсли. Это близкий друг Воморов.
— Понятно.
— Я впервые иду туда после драмы. От одной мысли снова там оказаться у меня кровь стынет в жилах. Знаете, это ведь я обнаружила тело отца Анисе как раз у самой двери.
— Лорд Кинсли живет на холме Вайян?
— В доме двадцать шесть, мне пора идти, а то я опоздаю. До свидания, мадам.
— До свидания, мадемуазель.
Случайность или нет, но эта информация доставит удовольствие Кюшу. Надя возобновила поиски.
Рядом с желтой машиной техпомощи остановился «пежо-307» с вращающимся фонарем на крыше.
— Патрик, подожди меня здесь, я поздороваюсь с мадам Барбоза.
Кюш направился в контору, а лейтенант тем временем достал из багажника машины портативный компьютер. Увидев, что дверь заперта, капитан возвратился к Нгуену:
— Забудем на сегодня о приветствиях, следуй за мной.
Под красноречивую мелодию «Дурная репутация»[25] в исполнении группы «Синсемилья» полицейские вошли в мастерскую. Никого не видно, несмотря на едва слышное посвистывание. Кивком головы Нгуен показал начальнику на пару ног, торчащих из-под кузова «рено-мегана».
Капитан выключил игравшее в гараже радио. В следующую секунду свист тоже прекратился.
— Хозяйки нет?
— Нет, ее нет!
Подойдя к «мегану», Кюш внимательно посмотрел на рисунок подошвы и слегка толкнул ногой правый башмак его владельца:
— Месье Дютур, вылезайте, мне надо поговорить с вами, это Кюш.
Вылезая со страшным грохотом из-под «рено», Анж с большим проворством откатил тележку. Лицо его в отработанной смазке, волосы всклокочены. В нем что-то было от Жана Габена в фильме «Человек-зверь». Он оторвался от своего импровизированного боба и, взяв и без того уже грязную тряпку, вытер лицо. Его правая бровь заклеена лейкопластырем, а под левым глазом красовался небольшой синяк.
— Вы прибыли с подкреплением?
— Лейтенант Нгуен будет записывать ваши показания.
— Вы замолвите за меня словечко хозяйке, потому что работа… она ведь сама не делается.
— Это что-то новенькое — такая забота о сроках.
— Дело в том, что сейчас у нас не хватает персонала.
— Довольно, вы закончили свой номер?
— Да ладно, у вас нет чувства юмора. Располагайтесь.
— Я хочу задать вам несколько вопросов, связанных с событиями, которые произошли вчера вечером… Кроме того, я только что получил ваше досье…
Нгуен открыл чемоданчик и протянул Кюшу листок.
— Что это?.. Мое дело, да?
— Пожалуй.
— Надеюсь, вы не думаете, что это я? Я не убийца, и потом сначала я хочу поговорить с моим адвокатом.
— О-ля-ля! Спокойно. Я ведь пришел не арестовывать вас. Если вы будете сотрудничать, проблем не возникнет.
— Тогда можно попробовать…
— Я готов, патрон, можете начинать.
— Итак, вы ведь были последним, кто видел вчера вечером Марьетта?
— Да, ну и что? Я был последний, кто выпил с ним по стаканчику, и вы нас видели. Мы вместе вышли.
— Мне сообщили, что перед уходом вы поссорились, и, судя по состоянию, в каком вы находились, я склонен этому верить.
Анж, немного смущенный, дотронулся до брови, повторив жест боксеров, и рассказал полицейским об обстоятельствах, заставивших двух мужчин подраться:
Марсель был очень возбужден, он хотел выпить еще, но Блашар был против. Ему пришлось применить силу и выставить Марселя вон.
— Берегись, Блашар, ты потеряешь ценного клиента!
Анж и Марсель дошли до угла церкви. Площадь была освещена оранжевым светом, напоминающим прежние фонари на парах натрия. Остановившись, унтер-офицер расстегнул ширинку и начал мочиться на церковную стену.
— Слушай, сейчас я попробую написать свое имя. М… А… Но вот с Р труднее…
Шум жидкости, льющейся на мостовую, внезапно вызвал такое же желание у Дютура. И вот уже он подражал жандарму, стоя рядом с ним.
— Анж — это гораздо легче, всего три буквы.
Марьетт посмотрел на половой член своего приятеля:
— Ба, значит, правда то, что говорят про ангелов![26]
— Это еще что за ерунда?
— А то, что у них нет члена!
Рассерженный Анж, держа свой инструмент в руке, повернулся в сторону Марьетта и помочился ему на правую ногу.
— Ну, у кого теперь маленький пенис, мерзавец?