Элизабет продолжала проповедь:
— «Время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать…»
Кристоф Блашар был озабочен. Он думал о Пам. Она красивая умная девушка, и впервые он увидел в ней женщину, а не ребенка, которого воспитал. Ради нее он готов был на все. В 1999 году он понял, что винодельческое хозяйство отнимает у него все время и что он не сможет по-настоящему заниматься дочерью. И тогда он без колебаний продал свои владения Кинсли. Он жил лишь ради того, чтобы она была довольна и счастлива…
— «Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий…»
Мариус Пульо был в трансе, глаза его были закрыты. Руки так сильно сжаты, что побелели суставы пальцев. Похоже, он пребывал в большом унынии. Почему полиция отпустила Кинсли? А ведь он видел англичанина, склонившегося над телом священника. Сам он трус, и ему всегда страшно. Вот и в тот вечер он не бросился вперед. Он мог бы вмешаться сразу, но верх взяла его трусость. А теперь ему нужно было найти силы и поговорить с Нинеттой, сказать ей, что она занимается уборкой у преступника…
— «Время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать…»
Луиза Рапо, все еще пристыженная, сжалась в глубине на скамье. Кюш и Клеман отнеслись к ней с невероятным пониманием, никто никогда ничего не узнает о ее проделках с письмами. Кюш, с согласия прокурора Пуаре, замял дело. Она никак не замешана в преступлениях, и в восемьдесят один год преследовать ее в судебном порядке не было необходимости.
— «Время войне, и время миру…»
Нинетта, сидевшая в правом ряду возле кафедры, с величайшим вниманием слушала текст, который читала ее хозяйка. Время от времени ее взгляд искал в толпе верующих Мариуса.
Этьенн Дюкас устроился впереди, в третьем ряду. Он знал, что все действующие лица находятся здесь: убийца — мужчина или женщина — или убийцы и возможные жертвы. Он молчаливо обдумывал свою следующую статью.
Словом, каждый был погружен в свои мысли, когда чтица закрыла книгу. На несколько минут она замолчала, затем магнитофон занял место церковного хора. После хвалебного гимна мадам де Вомор подняла глаза на священника, и тот жестом предложил ей вернуться на свое место:
— Спасибо, мадам. Братья мои, события, переживаемые нашим сообществом, должны прекратиться, виновный должен положить конец своим действиям, спокойствие должно вернуться в Сент-Эмильон.
Стоявший на возвышении викарий подошел к верующим, испытывая некоторое волнение: ведь это его последняя месса в здешней церкви.
— Ступайте с миром во Христе. Ite, missa est.[35]
Отец Клеман проводил прихожан до паперти, в последний раз приветствуя их. Верующие расходились небольшими группами, некоторые садились в машины, начинался воскресный затор…
Матьё отыскал почти всех своих товарищей. Для полной победы ему недоставало лишь одного Жюльена. Но это известный хитрец, Матьё всегда с трудом находил его. Он еще «желторотый» дозорный, то есть самый молодой, однако уже проявлял определенные качества. И речи быть не могло, чтобы он проиграл, когда цель так близка. За двумя узловатыми стволами он заметил расселину.
— Остался только ты, Жюльен, и я выиграю!
Матьё спустился в пещеру. Ощутив ее влажную атмосферу, юный скаут потерял былую уверенность. Внезапно Жюльен, выскочивший словно из-под земли, закричал как безумный и бросился прочь из галереи.
— На помощь!
Испугавшись, Матьё с криком машинально побежал вслед за Жюльеном. Вся группа скаутов, решив, что это игра, погналась за мальчиками. А те в своем стремительном беге увлекали детей подальше от пещеры. Привлеченный криками руководитель тут же поспешил на помощь. Жюльен запыхался, он с трудом приходил в себя.
— Рено! Рено!
Дыхание его прерывисто.
— Это ужасно!
Он опустился на колени, пытаясь успокоиться.
— В пещере мертвец.
В туристическом филиале мэрии допрашивали Анжа Дютура. Прямо сюда его доставила жандармерия Базаса. А задержали его в шестидесяти километрах от города, в старом охотничьем домике. У мэрии журналисты безостановочно фотографировали механика, закрывавшего лицо курткой. И вот теперь он предстал перед тремя лейтенантами полиции: Маджер, Нгуеном и Мартеном.