Ну что ж ты свою смерть просмотрела?
Ну что ж ты свою смерть просмотрела?
- Ну что ж ты свою смерть просмотрела? - Я сидела перед огромным зеркалом и качала головой и тихо шептала сама себе.
А в зеркале отражался стол, край ковра и моя вывернутая ступня. Так некрасиво рядом валялся стоптанный тапок. Ужас. Не могла тапки нормальные купить. Люди придут и увидят, какие у тебя ужасные тапки. Фу. Что за ерунда вертится в голове. Ты же эти тапки чудом в Турции углядела. Еще с полчаса торговалась с толстым арабом, который брызгал слюной и заламывал просто баснословную цену. Но ты, увидев хитрющий прищур его черных глаз, дралась за каждый цент как львица. Потом, заворачивая в хрустящую бумагу, он цокал языком и восхищенно что-то лепетал на своем тарабарском. А следом, когда ты их надела… Если б ноги могли говорить, они бы пели оды этим тапкам. А сколько ты сокрушалась, когда приходилось брать, уже на родине, обувь, которая то там жмет, то тут саднит. И вечерами снимая неудобные, натиравшие мозоли ботинки или сапоги, с удовольствием влезала в свои любимые тапки. И ни за что на свете не стала бы их менять, с ужасом ждала, когда они совсем изотрутся. Но вон как вышло… Ты умерла раньше, чем твои любимые тапки.
И как я могла просмотреть свою смерть? Снова возвращаемся к первоначальному вопросу… И ведь как я прежде хихикала, да осуждающе качала головой, когда из моих знакомых ведьм, кто-то вот так нелепо погибал. Я всегда недоумевала: ты же видишь, ты же чуешь, ты же знаешь, ты же ведаешь… Как так… А вот так… Я же должна была почувствовать! Я должна была знать! Готовиться!
Ага!
Нервно хихикая, я все не могла оторвать взгляда от отражающегося тапка в зеркале.
Вот, например, тапки себе новенькие прикупить! Позу выбрать поприличней! Платье, в конце концов, надеть. А не этот ужасный халат. Что люди о тебе подумают! Придут совершенно посторонние в твой дом, будут с любопытством тебя разглядывать, качать головами и осуждающе перешептываться. Тьфу, ты, опять не о том думаю!
Это я повернулась к своему нелепо валяющемуся телу. Вот же ж меня угораздило! Медленно двигаясь вокруг него, внимательно осматривала. Это точно я? Мне казалось, что я худее… Вот же блин… Толстая, как корова! Или это смерть так полнит меня? И волосы… Я же гордилась своими густыми, шикарными волосами… И цвет свой считала русо пепельный – необыкновенным! А со стороны цвет серой мыши, со спутанными, кое где поседевшими паклями… Кошмар… Да еще эта мерзкая, застывающая, вязкая алая каша… Фу… Не могли меня убить, как-нибудь поприличней? Хотя, если бы задушили, говорят, что отвратительно опухает лицо и язык вываливается… Бр-р-р… Гадость какая… Уж лучше так! Хотя… Могли бы и поаккуратней шарахнуть меня по голове!
И все-таки! Как я могла не знать? Не почувствовать? А все туда же: лучшая гадалка и экстрасенс! Потомственная ведьма! Я же совсем недавно, четко видела, как моей новенькой клиентке (весьма молоденькой, но жутко-жутко богатой наследнице папенькиной нефтяной империи) весьма ухоженная, с ярко-алыми ногтями, с изумрудным кольцом на безымянном пальце, женская рука подсыпает в бокал с шампанским яд. Так и оказалось – на дне рождения клиентки, ее новая мачеха (надо сказать, не многим старше своей приемной дочери) попыталась ее отравить, но после моего предупреждения, она была схвачена за свою ухоженную ручку и обзавелась, далеко не модными, железными браслетами.
А мой самый любимый пример, я его рассказываю всем своим новым и сомневающимся:
Перебегала дорогу, на мигающий зеленый и на той стороне врезалась в мужчину с дипломатом. Он по инерции ухватил меня, выронив дипломат. А я как дура застыла в его руках. Меня накрыло видение: вот он переходит дорогу, открывает дверь, что бы сесть в припаркованную у тротуара машину и тут несущийся на красный автомобиль, вильнул объезжая люк и влетает в него со всей дури. Грохот, крик, скрежет и пылающий огонь.
Очнулась я и увидела перед собой удивленные и непонимающие глаза. Я, заикаясь, сбиваясь, попыталась ему рассказать о своем видении, как вдруг именно тот автомобиль со свистом пролетает мимо, виляет и с ревом врезается в припаркованную машину. И! Именно в его машину. Я слышала тот самый грохот, скрежет и чувствовала впивающиеся в меня его пальцы. Полыхнуло тогда знатно!
А потом мы с ним друг друга отпаивали кофе в ближайшей кофейне. Меня мелко трясло от растраченных сил, а он все ни как не мог поверить, что остался живым. Дипломат, грязный, да жалкий, сиротливо притулился на соседнем стуле. Мы с незнакомцем медленно приходили в себя.