Бух, бух, бух!
В дверь застучали кулаком, едва не пропустив мою душу сквозь кожу. Бристоль пискнула, и Бин пригибается в атакующей позиции, его блестящие пурпурные когти ослепительно сверкают в тусклом свете.
Мой указательный палец плотно ложится на спусковой крючок пистолета.
— Это частная собственность! — кричу я. — Штат Техас разрешает применять огнестрельное оружие для защиты частной собственности, так что убирай свою задницу с моего гребаного крыльца!
— Заткнись на хрен, подобие Энни Оукли, — раздается с крыльца довольно злой голос.
Глаза Бристоль расширяются.
Вопреки здравому смыслу, я засовываю ствол пистолета за пояс шорт и распахиваю дверь.
— И для протокола: это собственность моей семьи, — рычит Вон, врываясь внутрь, — не твоя.
Я должна была просто застрелить его.
На Воне дурацкая офисная одежда, которую он предпочитает. Костюмам и галстукам не место на ферме. Черт возьми, когда бы Джордж не сдох, его, наверное, похоронят в гробу, выкрашенном в зеленый цвет «Джон Дир» и одетого в комбинезон и фланель.
Но он здесь, весь шестифутовый — нечто чистое, невыносимо сексуальное. Я начинаю думать, что его хмурый вид — это то, что меня возбуждает.
Неплохо, учитывая, что я терпеть не могу этого человека.
Его гнев обратился к Бристоль.
— Где ты была?
— Ух ты, — говорю я, выхватывая биту из рук Бристоль и тыча ею в его грудь. — Ты не имеешь права врываться в мой дом и кричать на моих гостей.
Он посмотрел на мусорное ведро и заметил бутылку из-под вина однодневной выдержки. Темные глаза буравят меня с едва сдерживаемой яростью.
— У тебя столько гребаных проблем, детка, — зашипел он на Бристоль, прежде чем повернуться ко мне. — А ты… — Яд, капающий с его словами, чуть ли не топит всех нас троих. Он указывает на бутылку вина. — Что за херня творилась в твоих несуществующих мозгах, когда ты решила спрятать ее здесь и напоить подростка? И никто из вас не потрудился ответить на звонки! — Он сжимает один кулак у себя под боком, а другой прижимает ко рту, прежде чем повернуться к Бристоль. — Ты должна была вернуться домой из Уэйко до обеда.
Она побледнела.
— Я…
— Мне не нужны гребаные оправдания, Бристоль, — огрызается он, доставая телефон и печатая сообщение. — Я хочу, чтобы ты извинилась за то, что чуть не довела свою маму до сердечного приступа. И тебе лучше подготовить для своих братьев достойное Оскара оправдание. Кэш поехал в Уэйко, чтобы найти канаву, в которой тебя убили. Райман зашел в каждую дверь в городе, а я прочесал весь гребаный участок на случай, если ты где-то здесь.
Наглость этого человека.
Я толкнула его концом биты.
— Убирайся из моего дома, пока я не проломила твою голову, как арбуз.
Он посмотрел поверх моей головы на Бристоль.
— Садись в грузовик.
— Как ты смеешь говорить с ней так...
— Все в порядке, Джо, — тихо говорит Бристоль, вытирая глаза подолом рубашки. — Я должна была хотя бы сказать им, что я здесь.
— Ты уже взрослая, — отрезала я. — Ты не отвечаешь перед своими братьями.
— Не лезь в это, — рычит Вон. — В грузовик, Брис.
Взяв себя в руки, Бристоль говорит:
— Думаю, я вернусь в дом пешком. — Она смотрит на Вона. — Если найдешь меня мертвой на грунтовой дороге, можешь сказать, что ты мне говорил.
Он немного помолчал, как бы обдумывая ее встречное предложение. Он достает из кармана маленький фонарик и протягивает ей.
— Позвони своим братьям, пока будешь возвращаться в дом.
Я ожидаю, что Вон последует за ней, но этот ублюдок просто жаждет наказания.
Входная дверь захлопнулась, оставив нас вдвоем. Бин подошел ко мне сбоку, предупреждающе рыча.
Вон смотрит на собаку, совершенно не обращая внимания на то, что питбуль вот-вот разорвет его лицо.
Ну, скорее, залижет его до смерти. Лай у Бина угрожающий, но укуса не последует.
Но Вону не нужно этого знать.
— У твоей собаки нет уха. И какого черта у него накрашены ногти? — усмехается он.
— Потому что он выглядит чертовски потрясающе, вот почему. — Я взяла в руки биту и потянулась назад за пистолетом. — А теперь уходи или оставайся, чтобы получить девятимиллиметровую зарядку.
В мгновение ока рука Вогана взметнулась. Он выхватывает пистолет у меня из рук, выпускает обойму, передергивает затвор и бросает патроны на пол. Швыряет пресс-папье без патронов на кровать, как будто ему нет до этого никакого дела.
Но у меня все еще есть бейсбольная бита, и я действующий чемпион окружной ярмарки по игре «Ударь крота».
— Не то, чтобы это было твоим делом, но я не дала ей даже глотка алкоголя. Кроме того, ее гребаный проныра-парень бросил ее сегодня в очень дерьмовой форме. Может, будешь иметь это в виду, когда в следующий раз откроешь рот рядом с ней.
Его голова мотнулась, как у мумии в доме с привидениями.
— По какой-то неведомой мне причине Бристоль боготворит тебя.
Я одариваю его сладкой, как сахар, улыбкой.
— Это потому, что я не козел. Тебе стоит как-нибудь попробовать, ты омерзительная девчонка.
Он засмеялся. Это низкий смех неверия, но думаю, что это так близко к смеху, как только может быть у бездушного автомата.
— Я козел? — Воган снова засмеялся. — Это я, блядь, козел?
— Приятно знать, что высшее образование сделало чудеса с твоими способностями к пониманию, мистер Томпсон. Да, ты — козел.
— Я козел? — Он ткнул пальцем в воздух между нами. — Нужно знать одного, чтобы понять другого, ты, маленькая соплячка. Это ты заставила водителя эвакуатора тянуть весь день, пока он наконец не приехал за моей машиной только потому, что задели твои драгоценные чувства. Хотя я не совсем уверен, но почти, что это ты попросила Уилларда не торопиться с ремонтом. Ты чуть не обезглавила меня своим чертовым самолетом после того, как мне пришлось пройти десять гребаных миль по гребаной жаре.
С этим ублюдком покончено.
— То, что ты считаешь себя невиновным во всем этом, просто смешно, — хамлю я.
Он уменьшает пространство между нами.
— На твоем месте я был бы очень осторожен в том, как ты со мной разговариваешь, — говорит он низким, угрожающим тоном. — Ты знаешь старую поговорку, не так ли? Не кусай руку, которая тебя кормит.
— Я сама себя кормлю, спасибо большое. — Я поднимаю подбородок, встречаясь с его острым взглядом. — А что касается крыши над головой, думаю, мы с твоим папой в хороших отношениях.
Лукавая улыбка кривит его рот, как будто он собирается разыграть дикую карту, о которой я не подозреваю. Его язык высунулся, смачивая губы.
— Земля, на которой стоит эта свалка? — Его ухмылка становится шире. — Она не принадлежит моему отцу. Она принадлежит ООО «Ферма». — Он наклоняется, его рот в опасной близости от моего. — В которой я теперь являюсь семидесятипроцентным владельцем.
Дрожь пробегает по моему позвоночнику. Корни моих волос словно наэлектризовались, будто я сунула палец в розетку. В животе разлилось тепло. Я наклонила голову в сторону, дразня его губами.
Позвоночник Вона напрягся, но он не шелохнулся.
Я улыбаюсь ему в губы.
— Тогда ты будешь семидесятипроцентным владельцем грязи, в которой я тебя похороню.
Глава 7
Вон
— Выглядишь дерьмово.
Я поднял глаза от своего стакана виски на Раймана, подошедшего к высокому столику, который я занял сразу же, как только ступил на порог «Серебряной подковы». Снаружи старый салун отделан деревянными панелями и украшен неоновыми вывесками, которые заманивали ничего не подозревающих прохожих обещаниями холодного пива.