Брючный костюм облегал ее утонченную фигуру. Он полностью скрывал ее декольте. Скрывал ее задницу. Не давал никакого определения ни ее тонкой талии, ни сексуальным ногам. Белая рубашка на пуговицах, которую она надела под этот ужасный пиджак, будто была сшита для мальчика средних классов.
Вдобавок ко всему, на ней шлепанцы.
Она ходячая катастрофа.
Честно говоря, я видел ее без одежды так же часто, как и одетую. В ангаре в лифчике и жалком подобии шорт. На заднем крыльце хижины в абсолютно, блядь, полном отсутствии одежды.
Брючный костюм... я не ожидал этого.
Он сто оттенков ужасного серого. Ее темные волосы оставлены распущенными и вьющимися. Два локона с обеих сторон головы заколоты сзади, чтобы не закрывали лицо. Сегодня она немного подкрасилась. Ничего особенного, я заметил это только потому, что она никогда не красилась.
Но старания не остались незамеченными. Это похоже на то, как маленькая девочка играет в переодевания с гардеробом своей матери, влезая в туфли, которые для нее не предназначались.
Джо сняла шлепанцы, и пальцы ее ног заплясали на раскаленном асфальте, когда она полезла в багажник грузовика и взяла...
пару туфель на высоком каблуке.
В них ничего особенного. Никакой красной подошвы. Никаких убийственных шпилек. Просто простые черные туфли, в которых она все равно шаталась, как маленький олененок.
Она чувствовала себя не в своей тарелке, и мне это чертовски нравилось.
Моя ухмылка стала смертоносной, когда я схватил свой кожаный портфель с монограммой — подарок Тамары на прошлое Рождество — и зажал его подмышкой.
Я пересек парковку банка бесшумными шагами, которые отличались как день и ночь от слоновьего топота Джо, пока она пыталась не упасть лицом в асфальт.
Как только она взялась за ручку двери банка, я рванул вперед. Моя ладонь ударилась о металлическую ручку, и я дернул ее на себя.
Джо вскинула голову, ее спина выпрямилась, как жердь.
Я улыбнулся, чтобы выбить ее из колеи.
— Доброе утро, Малефисента.
Ее неожиданное удивление сменилось полным презрением.
— Доброе утро, Скидмарк.
Смех зародился у меня в горле. Я быстро подавил его и скрепил свое выражение лица.
— Я заметил, что сегодня утром на ферме слишком тихо. — Я чуть не сорвал дверь с петель, заставляя ее принять тот факт, что я буду держать ее открытой, а ей придется пройти в нее спиной ко мне. — Никаких назойливых пролетов. Никаких криков испуганных детей. Никаких эвакуационных сирен из-за ядерной катастрофы, потому что ты готовишь завтрак в своем котелке.
Уголок ее рта дрогнул в улыбке.
Я усмехнулся.
— Не расслабляйся, — успокаивала она, пока вокруг нас вихрился прохладный, переработанный кондиционером воздух банка.
Мои солнцезащитные очки запотевали. Я снял их и, расстегнув пиджак, засунул во внутренний карман.
Подняв голову, я увидел, как Джо смотрела на меня через зеркало безопасности, расположенное над нами.
— Доброе утро, Джо! — крикнула кассир за стойкой. К моему ужасу, все внимание Джо переключилось с меня на кассира.
Она нацепила фальшивую улыбку и притворилась, что не пытается играть роль. Ее напряженные плечи подергивались, как жучок, но менее наблюдательному человеку это было незаметно.
Возможно, потому, что я сделал ее объектом своего недовольства после возвращения в Марен, и начал замечать в Джоэль Рид мелочи. Такие вещи, как подергиваются ее пальцы, прежде чем она скажет что-то резкое. То, как раздуваются ее ноздри в момент разочарования. Она редко давала волю своему нраву, предпочитая использовать злобу, направляя ее разрушительным точечным ударом, а не массовым взрывом.
Но нервозность лучше всего маскировалась очарованием милой девушки. Она улыбалась, шутила, настраивала против меня других жителей Марен, просто похлопав ресницами.
Я встал в очередь за ней, ожидая, пока мужчина, выглядевший так, будто одной ногой в могиле, закончит у стойки.
Джо трепала блокнот, сжимая его обеими руками, как спасательный круг. Когда старик удалялся, посмотрев на меня так, будто я только что пнул целый выводок щенков, Джо подошла к стойке. Даже на каблуках ей пришлось встать на цыпочки, чтобы быть на целую голову выше гранитной столешницы.
— Доброе утро, Мэри-Бет, — сказала она со сладкой как сахарная вата, улыбкой.
Я ненавидел сладкую вату.
— Доброе утро, Джо-Джо. — Кассирша откинулась назад, приветствуя ее. — Ну, боже мой. Разве ты не выглядишь такой взрослой и красивой, как голубая капля? Что привело тебя сюда сегодня утром? Депозиты?
Джо покачала головой.
— Нет, с ними я приду в понедельник. Вообще-то я надеялась поговорить с Бертом о кредите. Он у себя?
Длинные акриловые ногти Мэри-Бет защелкали по клавишам компьютера.
— Похоже, у него назначена встреча через минуту… — Она замолчала, изучая остальное расписание, затем посмотрела поверх головы Джо на меня. — Но только с мальчиком Томпсоном. — Она посмотрела на Джо. — Берт сейчас говорит по телефону, но я сообщу ему, что ты здесь.
Джо усмехнулась.
— Спасибо, Мэри-Бет.
— Ты знаешь, где находится комната отдыха, верно? — спросила Мэри-Бет, когда Джо отходила от стойки. Когда Джо кивнула, она указала пальцем на маленькую боковую дверь. — Там есть свежий кофе и пончики. Иди, угощайся.
Джо практически проскочила в дверь, на которой было наклеено «Только для сотрудников», а я перешагнул желтую линию, приклеенную к полу, и оказался лицом к лицу с Мэри-Бет. Я решил оставить свою злость дома и быть... в меру приятным.
— Доброе утро, — сказал я, застегивая пиджак. — У меня назначена встреча с Бертрамом Тейлором на девять тридцать.
— Он опаздывает. Присаживайтесь.
Мэри-Бет не удосужилась посмотреть на меня, открыв потрепанный роман. Неужели все читали эти чертовы книги Уитни Уэст?
Джо вышла из комнаты отдыха с бумажным стаканчиком в одной руке и пончиком в сахарной пудре в другой. Сахар осыпал ее щеку, пальцы, отвратительный пиджак и брюки на бедрах.
— Вы задерживаете очередь, — огрызнулась Мэри-Бет.
В этом Богом забытом банке не было ни одного человека. Мне хотелось разразиться бранью и поэтично рассказать о том, что я лично управляю большим количеством средств и активов, чем этот банк видел за десять лет, но это ни к чему бы не привело. Не сейчас, потому что этот маленький громила в одиночку сделал меня врагом номер один.
С огромной досадой я отошел и сел в пустом вестибюле.
Джо уже сидела, и в уголке ее рта было пятно малинового джема.
Я хотел слизать его.
Какого хрена? Откуда, черт возьми, взялась эта мысль? По ночам мне снились авиакатастрофы. Мне снилось, как у ее грузовика отказывают тормоза, и он падает с обрыва. Я мечтал, чтобы она умерла от дизентерии. Заставить Джо обделаться до смерти было бы поэтическим завершением, поскольку она являлась огромной занозой в моей заднице с того момента, как я приехал в Марен.
Но поцеловать ее... этого я бы не сделал.
— Что ты здесь делаешь? — зашипел я, садясь напротив нее.
Я стоял спиной к окну кабинета Бертрама. Слышал, как он разговаривал по вышеупомянутому телефону, обсуждая фэнтези-футбол. Винил заскрипел под моей задницей. Я старался выглядеть спокойным. Старался держать себя в руках. Но у мягкого сиденья были другие планы.
Моя попытка сесть, закинув ногу на колено, потерпела полное фиаско. Чтобы не соскользнуть со стула, пришлось прибегнуть к маневрам. Даже я понимал, что выгляжу как придурок.
— У меня встреча, — сказала она скучающим тоном.
— Нет, у меня встреча, — прошипел я сквозь стиснутые зубы. — Ты полагала, что можешь прийти сюда, полностью игнорируя профессиональный протокол и не уважая время каждого, не договорившись о встрече?