Мне захотелось придушить его этим галстуком.
— Нет.
Речь не была невнятной, но близка к этому. Он снова отпил из бутылки.
Бутылка блеснул в лунном свете, и я хорошо рассмотрела, что он пьет. Лучший виски прямо из бутылки, сидя на гниющем бревне в лесу. Оригинально.
— Ты на моем месте, — огрызнулась я. — Но если ты намерен остаться здесь, я могу организовать для тебя постоянное место. У меня есть ружье и лопата.
В карих глазах Вона загорелась искорка, пылающая как костер.
— Это не твоя земля.
— Она и не твоя тоже, — огрызнулась я. — Ты можешь сколько угодно разбрасываться деньгами, но это не изменит того факта, что этот дом не твой. — Я кричала, и мне это чертовски не нравилось. Я хотела иметь такой же спокойный, хладнокровный, собранный фасад как у него. — Он мой.
Вместо того чтобы ответить что-нибудь язвительное, он отвернулся и отпил еще раз.
Двое могут играть в эту игру. Ему неприятно мое присутствие. Он был не в настроении для словесных перепалок, я просто раздражала его своим присутствием. Он не заслуживал роскоши спокойно выпить. Не после того, когда вел себя в салуне как полный осел. Я откинула заднюю дверь грузовика и запрыгнула внутрь. Достав из лифчика открывалку, откупорила первую бутылку и первым же глотком выпила половину.
— Может, тебе еще подрабатывать развратной ковбойшей? — спросил он через плечо.
Я фыркнула.
— Да ладно, Томпсон. Даже ты способен на большее. — Я откинулась на стену грузовика. Неровный рифленый металл впился мне в спину и плечи. — Я ожидала от тебя большего.
Он тихо пробормотал:
— Все ожидают.
Его плечи ссутулены, а растрепанные пряди темных волос свисали перед лицом. Несколько минут мы сидели в тишине. Танец алкоголя, плещущегося в бутылке, наполнял ночной воздух вместо шума ветра.
Наконец он вздохнул и встал. Его ботинки, вероятно, те самые модные, которые он всегда носил, зашаркали по рыхлой земле и камням.
— Что ты здесь делаешь?
— Я не обязана тебе ничего объяснять, — сказала я, откупоривая вторую бутылку пива.
— Да, но, очевидно, что никто из нас не собирается уходить, так что ты можешь сказать мне, что делаешь. Разве ты не должна быть в той куче палок, которую называешь хижиной, и подсчитывать свой выигрыш?
Я рассмеялась, чувствуя, как меня охватывает легкое возбуждение.
— Восемьсот сорок три доллара и пятьдесят шесть центов. Это не считая приза в пятьсот долларов за то, что я чертовски крута.
Вон ухмыльнулся.
— Кто-то бросил в тебя мелочь?
Я хмыкнула.
— Не смотри так удивленно. Скорее всего, это был ты. Черт возьми, в следующем месяце, наверное, явишься с носком, полным пятицентовиков, и скинешь меня с этого быка.
Он отпил еще виски.
— Я ничем в тебя не кидался.
Я бы предпочла, чтобы он оставил себе доллар, а мое достоинство не тронул.
— Клянусь, — сказал он, качнувшись влево, а затем ухватился за заднюю дверь для опоры. — Я не бросал в тебя чертовы монеты. Был слишком занят, наблюдая за тобой.
Как там говорят люди? Только дети и пьяницы честные люди?
Сейчас все будет по-настоящему, честно.
— Я знаю.
Вон поднял бровь, а я допила остатки пива и открыла еще одну бутылку.
— Я видела, как ты наблюдал за мной.
Его взгляд упал на мое декольте. Я все еще в шортах и фланелевой рубашке, которые надела в «Серебряной подкове», но не потрудилась застегнуть фланель после того, как закончила поездку и оделась. По крайней мере, лифчик был симпатичным.
— Ты думаешь, что я так соблазняю кого-то? — продолжила я. Вон пожал плечами, и я не смогла подавить хихиканье, вызванное пивом. — Только тех, кого хочу помучить. Кстати, как твой член? Такая длительная эрекция не может быть приятной.
— Значит, я особенный, да? — спросил он, опустив свой подтянутый зад на заднюю дверь.
Я уставилась в небо, усыпанное множеством звезд.
— Я никого не ненавижу так, как тебя. Так что если это заставляет тебя чувствовать себя особенным, то, черт возьми, ты особенный.
Он ухмыльнулся как аллигатор.
— Рад это слышать, Динь-Динь.
— Тинкербелл — блондинка! — слишком громко воскликнула я, хотя мы находились так близко друг от друга. Я приподнялась на локтях в полулежачее положение и села. — Ты не можешь быть настолько пьян, чтобы действительно думать, что я блондинка.
— Не потому, что ты блондинка, тигрица, — усмехнулся он, — а потому, что у тебя соответствующее поведение. — Взгляд Вона задержался на моем лице. Я поняла, что он изучает зазубренный шрам, пересекающий мое лицо. — И тигровая полоса тоже есть.
Не отрывая взгляда, он в пятый раз поднес полупустую бутылку виски к губам и выпил. Его адамово яблоко двигалось, когда он глотал.
Бутылка все еще была прижата к моим губам, потому что я не могла сделать глоток. Наблюдать за ним гораздо приятнее.
— Зачем ты это делаешь? — прохрипел он.
— Что делаю?
Наступила тяжелая пауза, прежде чем он ответил:
— Катаешься.
Интересно, что он не спросил: "А зачем ты показываешь городу свои сиськи и задницу, и в тебя бросают деньги?" Я знала, что он к этому клонит. Но он просто сказал "катаешься".
Мне так больше нравилось. Было два варианта ответа, которые он мог из меня вытянуть, особенно под воздействием выпивки. Я решила ответить просто, поскольку слова вертелись в голове, как алфавитный суп в блендере.
— Плачу по счетам.
— Я знаю, сколько ты платишь. — Глаза Вона сверлили меня. — Я все подсчитал. Знаю, сколько ты зарабатываешь. Тебе не нужно заниматься подобным дерьмом.
Но он не знал всей истории.
— Я катаюсь раз в месяц и живу на выигрыш. Остальные доходы идут на бизнес и выплату долга.
— Неужели ты так безответственно относишься к деньгам? — насмехался он.
Ему было легко говорить. Легко иметь возможность разбрасываться деньгами или получить кредиты, когда ты еще не на дне.
Я закатила глаза.
— Просто заткнись и напивайся до смерти. Тебя будет легче похоронить, если ты не будешь шевелиться.
Вон называл меня тигрицей, но это его ухмылка была кошачьей.
— Ты мне нравишься, Джоэль, — сказал он.
Он определенно пьян в стельку.
Он соскользнул с двери кузова, но не ушел. Вместо этого встал лицом ко мне. Бутылка виски висела у него на кончиках пальцев. Она оказалась не такой уж пустой, как я думала.
— Нет, это не так, — возразила я, сделав глоток пива.
— Я думаю о тебе больше, чем о ком-либо другом, — сказал он, смеясь и смотря на звезды. — Думаю, тебе это нравится.
— Вероятно, — я ткнула пальцем ему в грудь, — потому что тебе нравится держать своих врагов близко.
Своей рукой он обхватила мое запястье, прижав палец к своей груди. У меня перехватило дыхание.
— Ни один твой поступок до этого момента не выводил меня из себя так сильно, как то, что ты поцеловала Кэша. Это было неприятно, признаюсь тебе.
Медленная довольная улыбка закралась в уголок моих губ.
— Что я могу сказать? Он лучше всех целуется из Томпсонов.
Хотя Вон выглядел так, будто знал, что делать с женщиной.
Он высунул язык и облизал губы.
Чтобы поглубже вонзить нож, я добавила:
— Но я никогда не целовалась с Бристоль. Может быть, мне стоит попробовать, прежде чем выносить какие-либо суждения.
Ноздри Вона раздулись, и он стиснул зубы.
— Ты целовалась и с Кэшем и с Райманом?
Я почувствовала запах спиртного в его дыхании. Бутылка виски звякнула о металл грузовика, когда Воган опускал ее на землю. Теплые руки обхватили мои колени и развели их в стороны. Он сделал шаг вперед, встав между моих ног. Его ладони скользнули вверх по коленям и крепко обхватили мои бедра.