— Да ладно. Ты же уже летал со мной, — умоляла она, подпрыгивая на носочках на каблуках. Джо положила планшет на крыло и, потянувшись к моим рукам, переплела наши пальцы. — Если не я буду управлять самолетом, то буду нервничать и волноваться.
Я поцеловал кончик ее носа.
— Я знаю, что ты врешь, но это действенно.
— Хорошо! — щебетала она.
— Это просто чертовски странно, — ворчал Райман, входя в ангар.
— Что? — спросила Джо, бросив на него взгляд.
Он ткнул пальцем между нами двумя.
— Как вы себя ведете. Это все равно что наблюдать, как кошка и собака дружат друг с другом.
— Ты пришел пожелать нам счастливого пути? — спросила Джо, отпустив мои руки и взяв планшет, чтобы закончить предполетную проверку.
— Мама хочет, чтобы вы зашли в большой дом перед отъездом. Она устраивает званый завтрак. Не хочет, чтобы Джо-Джо летела на голодный желудок.
Я посмотрел на нее:
— У нас есть время?
Джо взглянула на часы на стене.
— Да, я уже посмотрела на радар. Давай я закончу, загружу наши вещи, и мы сможем зайти в дом.
— Я загружу чемоданы, — отрезал я, направляясь к куче чемоданов и дорожных сумок.
Планшет ударил меня в грудь.
— Ты точно не будешь.
Я бросил на Джо взгляд, от которого она задрожала.
— Хочешь попробовать еще раз, тигренок?
Джо насмешливо улыбнулась и откинула волосы.
— Или что? Ты меня отшлепаешь? Мой самолет, мои правила, мой способ загрузки. Распределение веса имеет значение, сэр.
— Господи Иисусе, — пробормотал Райман себе под нос.
Он провел рукой по лицу, словно пытался стереть из памяти то, что только что прозвучало из уст Джо. Не говоря больше ни слова, он исчез из ангара.
Ухмылка Джо была полна озорства.
— Мне нравится с ними возиться, — хмыкнула она.
Я хихикнул и схватил ее за петли для ремня.
— Я это вижу. Но чтобы было понятно: ты можешь хотеть трахаться с кем угодно. Но я — единственный человек, которого ты можешь трахать.
Она уставилась на бетон под нашими ногами, густые ресницы скрывали ее глаза.
— Ты хочешь сказать, что мы... пара?
Я взял ее подбородок и заставил ее обратить свое внимание исключительно на меня.
— Я хочу сказать, что собираюсь пригласить тебя на мероприятие, где каждый мужчина в зале будет слюной истекать по женщине, которую я буду держать за руку. Они из тех людей, которые привыкли получать все, что хотят. — Я крепче сжал ее челюсть. — Я говорю прямо, что ты со мной, и я не согласен с тем, чтобы ты развлекалась с ними, просто чтобы подзадорить меня или заставить ревновать.
Я не сказал ни отцу, ни мисс Фэйт, что главной причиной моего возвращения в Чикаго в эти выходные был благотворительный ужин, на котором будут присутствовать все представители чикагской элиты. Фирма каждый год покупала столик и присылала партнеров и нескольких высокопоставленных сотрудников. Это хороший пиар-ход, но в этом году я пошел не потому, что хотел хорошо выглядеть перед партнерами.
Я хотел навести порядок. Если бы мне удалось привлечь несколько инвесторов, рассказать им об американской мечте — защитить цепочку поставок мяса в магазины и спасти ферму в маленьком городке, — то у меня был бы шанс спасти наследие своей семьи.
В душе Джо была очаровательна. Она умела обмануть снобов своим техасским говором и заставить их легко открыть свои кошельки.
Она провела пальцами по ряду пуговиц на моей рубашке.
— Ты ревновал, когда впервые увидел, как я скачу на быке? Зная, что все в баре собрались, чтобы посмотреть, как я демонстрирую свои сиськи?
Мои пальцы впились в ее щеки, и я притянул ее к себе для поцелуя. На вкус она была как кофе и зубная паста, а от воспоминаний ее обнаженного тела рядом со мной этим утром мой член зашевелился в брюках.
— Я был ревнивым ублюдком с того момента, как увидел тебя на обочине дороги.
Ее губы распухли от поцелуя, а взгляд стал тяжелым.
— Хорошо.
Она закончила предполетную проверку, мы погрузили Бина и всю ту дребедень, которой Джо его баловала в грузовик и отправились в большой дом. Поднимаясь по лестнице, мы почувствовали витающий в воздухе запах бекона и сосисок.
Я держал руку на пояснице Джо, поскольку лапать ее за задницу, пока все пьют кофе, было, наверное, невежливо. Хотя именно этого я и хотел.
Мы вошли на кухню, и все взгляды устремились на нас.
— Доброе утро, ребята, — щебетала мисс Фэйт, снуя между конфорками.
Папа поцеловал Джо в голову, потом похлопал меня по спине.
— Доброе утро.
Бристоль сидела на табурете у островка. Она качала ногами туда-сюда и выглядела беззаботно.
— Мне все здесь нравится.
Бин рысью подбежал к ней и опустил свою мохнатую задницу на пол.
— Это странно, — подхватил Кэш, стащив полоску бекона с тарелки, покрытой бумажным полотенцем. — Но к черту, чем бы ни намазать бисквит.
— Это неестественно, — проворчал Райман. — Как обнимающиеся лев и медоед.
Джо нахмурилась:
— Ну, и кто есть кто?
Райман указал на меня.
— Он лев, — он сделал глоток кофе, затем указал на Джо, — а ты, очевидно, медоед.
— Почему бы мне не быть львом?
Он сделал еще один глоток из кружки.
— Медоеды отпугивают львов, отрывая им яички.
Джо помолчала, затем пожала плечами.
— Это доказано.
— Ладно, хватит говорить о яичках. — Мисс Фэйт позвала всех в столовую: — Вы все приступайте. Набивайте рты, чтобы не так много болтать об отрывании гениталий.
Джо не стала налегать на вкуснейшую, придающую энергию пищу, а я набросился на калачи с сосисками и хуэвос ранчерос (прим. ред.: мексиканское блюдо из жаренные яиц на тортилье со свежим соусом из томатов и острого перца). Наверное, хорошо, что она будет управлять самолетом. Теперь, когда у меня был полный желудок, я хотел только вздремнуть.
Мы попрощались, и я не мог не заметить, как мисс Фэйт прощалась с Джо.
Она обняла меня точно так же, но без слов, сказанных шепотом.
Джо поцеловала Бина в мордочку, и мы отправились обратно в ангар.
Было странно сидеть неподвижно на пассажирском сиденье, пока Джо щелкала переключателями и намечала траекторию полета.
— Ты уверена, что у тебя есть лицензия на управление этой штукой? — крикнул я в микрофон, расположенный перед ртом, пока Джо выруливала на взлетную полосу.
Ее улыбка растянулась от уха до уха.
— Эх, это больше похоже на ситуацию «проси прощения, а не разрешения».
Моя голова закружилась так быстро, что я удивился, когда она не оторвалась.
Она откинула голову назад и рассмеялась, темные волосы рассыпались по ее спине.
— Сиди тихо, городской парень.
Сердце не покидало мое горло до тех пор, пока мы не приземлились в маленьком аэропорту в Хот-Спрингс, штат Арканзас. Я размялся и взял две чашки кофе в закусочной, пока Джо заправляла самолет.
По вкусу он очень напоминал ту гадость, которую я нехотя пил, в шестнадцатичасовой поездке из Чикаго в Марен. Но почему-то сейчас это не так сильно беспокоило меня, как тогда.
Мы пробыли в воздухе еще несколько часов, прежде чем Джо решила, что хочет пообедать. Я слушал ее разговор с диспетчером, пока она кружила над аэропортом к югу от Сент-Луиса. Нас поставили в режим ожидания, пока не приземлится коммерческий авиалайнер. Я слушал, как она набирает комбинации цифр и слова с помощью фонетического алфавита, и моя голова шла кругом. Я не знал, что такое «код», но когда Джо увидела, что ее код «6666», включила радио и вежливо попросила его изменить, утверждая, что она не очень суеверна. Только немного. Женщина на другом конце рассмеялась, продиктовала новый код, и мы снова взлетели.